Время Музы. Сакевич Лёля

Чтение книги онлайн.

      Декабрь 1920 года, Москва.

      Не произошло ничего, вообще ничего. Меня полностью окутала ватная тишина и внезапно выплюнула, как будто толкнув в спину. Я не удержала равновесия в своем новом, таком высоком, теле, полетела вперед и упала. Распластавшись на полу, больно обо что-то ударилась.

      Заболела коленка, но схватилась я за голову: вот ведь дура!.. Только сейчас поняла, что эти московские умники водили меня за нос! Скажите пожалуйста, для чего человеку менять свою внешность, если он (в смысле я) находится в виртуальном мире, по сути, в игре? Если мое сознание помещается в программу, то я могу выглядеть в ней как любое существо – хоть драконом, хоть табуреткой. И для этого вовсе не надо изменять свою ДНК и мутировать в кого-то. Но одна не особо умная особа сделала это, да еще согласилась участвовать в крайне сомнительном мероприятии и отправиться непонятно куда. Кстати, куда?..

      Пришлось открыть глаза: ватной темноты вокруг не было, как и не было входа в мой бокс. Я валялась на полу небольшой, тускло освещенной каморки, набитой вениками, лопатами и ведрами, которые с грохотом разлетелись в стороны, когда я выпала на них из своей комнаты. Высоко под потолком серело приоткрытое зарешеченное оконце, оттуда нещадно тянуло холодным воздухом. Показалось даже, что промелькнуло несколько снежинок, что было вполне оправданно – меня направили в декабрь тысяча девятьсот двадцатого года.

      Мои умные тараканы быстро разбежались, а голубь, вспорхнув к окну, протиснулся между прутьями решетки и преспокойно улетел. Вот гады, бесчувственные боты, бросили меня тут одну, непонятно где и непонятно когда.

      Плюнув с досады, я выдохнула, решительно открыла тяжелую дверь и не сразу поняла, как отнестись к тому, что вижу.

      Стены длинного, тускло освещенного коридора были увешаны красными полотнищами со странными рекламными слоганами. Покатый потолок и узкое окно-бойница напоминали какое-то средневековье. Вдоль стен стояли грубо сколоченные деревянные лавки, ряды металлических дверей были окрашены угрюмой серой краской.

      Столь же угрюмыми оказались и люди, сидевшие на этих самых лавках. Их странная одежда откликнулась в моей новой памяти колоритными определениями «ватники», «телогрейки» и «валенки». В руках товарищи держали бумаги, у некоторых из аборигенов был весьма расстроенный вид. Бедолагам не чему было радоваться, потому как место оказалось крайне негостеприимным. В такое насквозь официальное учреждение ребята не по собственному желанию приехали, их явно сюда вызвали. В голове выпрыгнула справочка, что я нахожусь на улице Кузнецкий Мост двадцать два. Это та самая Лубянка, о которой говорят, что здание настолько большое, что с него Калыму да Камчатку видно.

      Поговаривают, что в лубянских застенках есть и камеры (не камеры наблюдения, а камеры заключения) и даже настоящие пыточные. Те, в которых каленым железом выпытывают признания. Мне отчего-то резко захотелось отсюда убраться. Да и по заданию нужно сматывать удочки и побыстрее валить на Тверскую…

СКАЧАТЬ