Мне казалось, что я повторяю, однако я вдруг поймал себя на том, что просто скриплю зубами.
За время службы инспектором, я видел много одурманенных. Их можно было суеверно бояться, в ужасе представляя, что часть захватившей их силы всё ещё находится у них внутри. Их можно было жалеть, представляя себе изломанные раз и навсегда жизни, ведь выпитые до дна эмоции не восстановятся до самой смерти. Но никогда ещё я не испытывал перед одурманенными беспомощность. С виду это были дети, но внутри их сознания сидел тот, кто не испытывая ни малейшей жалости испил до дна всё то человеческое, что их наполняло, сделав своими куклами.
Мальчик шагнул в мою сторону. Я вздрогнул. Девочка тоже шагнула. Её маленький ротик вдруг неестественно растянулся в улыбке, будто бы кто-то потянул за верёвочки, и она громко рассмеялась. Мальчик повторил за ней, и оба они, не переставая хохотать, бросились на меня.
Я вдруг понял, что понятия не имею, что мне с ними делать.
Инстинктивно защищаясь, я выставил перед собой руки и тут же закричал от боли. Девочка вцепилась зубами мне в запястье. На её синее от холода лицо брызнула кровь.
Окоченевшее от холода тело едва отвечало на мои требования собрать оставшиеся силы и пытаться сопротивляться.
Они всего лишь дети. Что за чудовище могло сделать такое с ними?
В помутившемся рассудке я попытался задержать мальчика, который замахнулся на меня прутом, однако тот, сделав резкий выпад в сторону, хлёстко обрушил мне на голову металлический стержень.
Единственное, что я слышал, теряя сознание – будто записанный на пластинку, однообразно повторяющийся детский смех. Куклы сделали своё дело.
***
С первого раза глаза открыть не удалось. Я было с ужасом даже подумал, что ослеп, однако, прикоснувшись к лицу, понял, что оно покрыто коркой липкой, начавшей застывать на сильном морозе крови.
С трудом разлепив слипшиеся веки, я открыл глаза. Первое что я увидел – Феарл. Здоровяк стоял рядом, держа в вытянутой руке пистолет, направленный в мою сторону.
Я изумился было такому повороту событий, однако сразу же понял, что тот лишь такой же одурманенный, как и все остальные. Мне показалось, что в глазах его я увидел проблески отчаяния. Мой бедный, старый друг…
– Поднимайтесь, господин инспектор, на земле холодно, – раздался позади меня чей-то голос. – Вас тащили по снегу, а теперь вы ещё и лежите на холодном. Рискуете простудиться.
Я обернулся. Укутавшись в тёплое меховое пальто и вольготно устроившись на здоровенном чемодане, пристроенном прямо в утоптанном сотнями ног сугробе, на меня, покуривая, смотрел наш подопечный. Тот самый "мутный тип", как называл его Феарл.
– Вот господин инспектор, подумал, вы захотите попрощаться с другом. Правда ведь милосердно с моей стороны?
Я попытался подняться, но ноги не слушались.
– Феарл, СКАЧАТЬ