– Я тебя знаю, Берни, – говорю, – и ты гей, и я не против. И никто не против. Может, просто… ты сам не свой.
– Именно, – говорит и палец на меня наставляет. – Не свой.
Вечно он мои слова мне же в споре и возвращает.
– Это ж муть какая-то. Может, с психическим здоровьем что-то, – говорю. – Чего б тебе не оставить все это в покое на сколько-то?
– Не могу.
– Почему?
– Время. Вот почему. Хочу начать свою настоящую жизнь сейчас же. Я знаю, кто я. Не хочу обернуться однажды и выяснить, что провел лучшие годы в этой скорлупе себя. – Слова прут из него, плывут мимо моей головы. Все, о чем он толкует, – это как из телевизора кто-то, а не мой брат-близнец Берни. Не стыкуется оно с нашей жизнью.
А потом он садится на постели и говорит, что ему надо кое о чем меня впрямую попросить.
– Фрэнк, – говорит и глядит на меня в упор. – Мне надо знать, что ты за меня.
Я всегда был за него – как и он за меня. Но я не догоняю, во что влезаю со всем этим. Он даже не ждет, пока я отвечу, и начинает вываливать про других людей, до чего они охренеть какие потрясные, и все его, избитого, поддерживают. Это совсем не то же самое, что номера для концерта ставить или изгаляться в Материном халатике, распевая под Бейонсе. Все думаю о программе, которую в прошлом году видел, кажется, даже вместе с ним, – про мужиков, которые были женщинами, там были и геи, и натуралы. У некоторых дети. Он, что ли, сидел рядом со мной и думал, что он такой же, как они? У некоторых даже операция была. Про это он не говорит, но зайдет ли так далеко, чтоб перестать вообще быть самим собой?
Он замолкает, а потом говорит, что я ему так и не ответил.
– Конечно, – говорю, лишь бы заткнулся. – Я за тебя.
– Как бы ни сложилось?
– Как бы ни сложилось.
Это, похоже, его удовлетворило.
– За вычетом того, когда ты лезешь в драки с тупыми амбалами, – говорю, собираясь на выход. – В таких раскладах ты сам по себе.
Задергиваю шторы у себя в комнате, падаю на кровать. Мысли копошатся у меня в голове, как черные пауки. Но я хотя б один тут, покемарю в своей комнате, а Берни по-прежнему сопит у себя. Как так получается, что у него вечно все по полочкам? А если и я железно убежден в том, во что сам верю? Берни, ты мой брат, и точка. Как тогда?
Бати не стало так быстро – вышел с Мосси через двор, сел в машину и не вернулся. Чистый несчастный случай, все так говорили. Лопнула покрышка, машину развернуло, и парапет у моста не выдержал. Был – да сплыл. Я всегда представлял, как мы будем с ним бок о бок исцелять людей, как он мне все объясняет, может, я б его возил, когда состарится. А дальше взял бы дело в свои руки. Целого такого будущего тоже не стало.
Через четыре месяца после того Мосси исчезает бесследно – как раз когда нам бы чуток его безумия не повредил. Сказал Матери, что не может жить в доме с муками совести. Когда кто-то уходит вот так, СКАЧАТЬ