Свет Вечной Весны. Энджел Ди Чжан

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ спутником с первого года учёбы в Колумбийском университете. Я подрабатывала в библиотеке, чтобы позволить себе эту покупку: сто пятнадцать часов расстановки книг по полкам, по сто книг в час. Камера обошлась мне в одиннадцать тысяч пятьсот книг – много тысяч слов.

      Натянув старый футбольный джемпер Дэвида, я вытащила из сумки катушки с плёнкой.

      Моей «тёмной комнате», крошечному чуланчику, время от времени перепадало немного света от лампы накаливания, а время от времени – от красной. В глотке застрял металлический привкус. Места в чулане хватало ровно на то, чтобы уместились узкий столик, фотоувеличитель и я. Над головой сушились отпечатки, прицепленные к «кошачьей колыбельке» из металлических клипс и бечёвки.

      Я опустила на стол камеру и картриджи, пристроив их среди подносов, реактивов, клипс и фотобумаги.

      К стене над столом были пришпилены фотографии, которые я любила больше всего. Снимок Нью-Йорка, который привёл меня сюда. А ещё Йеллоустоунский национальный парк в лунном свете и маленький Дэвид со своим голубем.

      Я закрыла дверь и выключила лампочку. Муж соединил её с табличкой «Не беспокоить» на наружной стороне двери так, чтобы надпись загоралась, когда гаснет свет.

      Благодаря «Полароидам» я узнала, сколько длится минута. В полной темноте, пока я проявляла плёнку, время растягивалось в воздухе, отзываясь в теле волнением. В отпечатанной же фотографии время замедлялось до полной остановки. Я закрыла глаза – не потому, что так стало бы ещё темнее, а потому, что, если моргать, ритм меняется. Когда я опускала веки, темнота становилась моим выбором.

      Пальцы нащупали кнопки в задней части камеры и нажали на обратную перемотку. Когда я открыла отсек для плёнки, картридж скользнул мне в руку. Я развернула пленку, опустила в ванночку, прижала и, пока она проявлялась, вдохнула токсичные реактивы.

      Включив красный свет, я открыла глаза. Мир размылся, из совершенно чёрного став красным. Окружающие предметы сделались предельно контрастными, и даже чернейшая чернота тени окрасилась багрянцем.

      Первое фото было снимком чётко очерченного дерева на восходе. Свет прорывался сквозь крону сзади, отчего всё дерево, казалось, пылало. Один на один с фотографией, я зажала её между ладоней, опустила голову и впитала в себя отпечаток.

      Дерево превратилось в пузыри красновато-серых чернил, разбрызганных по бумаге, которые затем соединились в ветви и листья. Тыльной стороной ладони я чувствовала деревянную столешницу, очень твёрдую. Я сосчитала удары сердца. Ничего не произошло. Я шлёпнула по столу рукой.

      Каждый свой день я начинала в темноте, проявляя фотографии, которые сделала накануне. И жадно надеялась, желала, молилась получить в итоге ту, в которую смогу упасть. Ту самую, которая наделит все остальные – наделит меня, – смыслом.

      Каждый день я терпела неудачу.

      В счастливые дни неудача выгоняла меня на улицу, где я делала новые, лучшие снимки. Пробовала новые плёнки, техники постановки света, объекты.

      Но СКАЧАТЬ