Зигзаги судеб и времён (Из записок старого опера). Александр Крупцов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Ентот мосток такой узкий, што по нему пройдёть тока один человек. Да-а-а.

      Дед замолчал, обдумывая дальнейший ход своих мыслей. Затем он, посасывая уже потухшую «козью ножку», продолжил:

      – Так вот, тока я вступил на мосток, сустрел[72] Гитлера. Он, варнак такой, морду свою рогатую и бородатую наклонил и вприщур на мене смотрить хитрюшшими бельтюками. Лександра, вот почему у всех этих ворогов одинаковые бельтюки? А? Я взганался[73], думаю, быть беде! Осенил себя крестным знаменьем, про себя гутарю: «Тот не казак, што боится собак!»

      Шагну вперёд, дык, он мене навстрел[74]. Я остановлюсь, и он стоить. Штоб ентова Гитлера, сучьего отродья, черти забрали! Так нахилился[75] и роги свои на мене наставил, кубыть в полон[76]желаить деда взять. Одно слово – прокудное[77] животное. Тока я собрался в отступ идтить, как ентот Гитлер рогами меня и полоснул. Я не успел почунеть[78], как кубырком свалился с мостка в ручей и шальвары свои порвал. Один срам, да и только!

      А давеча бабка Авдееха пошла по своим бабьим делам к буеракскому ручью, навстрел ей ентот варнак Гитлер. Она стала тыкать в его бестыжую морду своим байдиком[79]. Да куда там! Гитлер мотнул рогами и вырвал байдик из рук Авдеехи. Она как заверешшит, а ентот анчибел[80] её бодаеть, и упала бабка под откос буерака, и от неё такая вонишша пошла – просто срам один.

      Дед Воробей высоко поднял крючковатый указательный палец и, хитро улыбаясь в прокуренные усы, продолжил:

      – Лександра, ты знаш, што делаеть ведьмедь, когда в лесу дюже испужаеться? Ей правнушки – накладёть большую кучу своего вихтя[81]! Так вот, Авдееха тоже дюже спужалась… Вот я и думаю, што ентого прокудного анчибела надобно приговорить к высшей… э-э… как енто?.. Ах да, к казни! А Лизаветушка, милушка моя, нонче заштопает шальвары.

      Меня поразило трогательное и ласковое отношение деда Воробья к своей внучке Лизавете и её безграничная забота об этом столетнем деде.

      Она тем временем стала накрывать на стол. Поставила горшок с наваристой лапшой, отдельно – разваренную жирную, желтоватую курицу, дымящий отварной картофель нового урожая, шанежки с мясом и картошкой, каймак[82] в братине[83]с деревянными ложками. Повеяло аппетитным ароматом горячей пищи.

      Пока она накрывала на стол, я стал спрашивать деда о прошедших далёких событиях в жизни его и моих предков:

      – Дедуня, а почему тебя кличут Воробьём?

      Дед поёрзал на скамье, покряхтел. Было видно, что этот вопрос для него неприятен. Он приставил ладонь к своему уху, наклонясь ко мне, переспросил скорее всего по привычке:

      – Ась? Да-а-а. Лександра, мне только стукнуло осьмнадцать годков, как я со своими погодками и друзьяками принимал в станице присягу перед строевой. Опасля мы дюже много выпили чихирю[84]. Ну я и свалился под плетень база Лушки Горовой. Там же я и обронил свою хфуражку. На след день я её искал, но не смог найтить. А Лушка-то и подобрала её. А в СКАЧАТЬ