Моя жизнь. Марк Шагал

Чтение книги онлайн.

      Для меня дедов дом был полон звуков и запахов искусства.

      Повсюду, как белье для просушки, были развешаны шкуры.

      Ночью в темноте мне чудилось, что не только запах, но и сами коровы здесь, в доме: чудесное стадо, возносящееся на небо сквозь крышу.

      Коров убивали жестоко. Но я все прощал. Распятые, точно мученики, шкуры смиренно обращали к небу-потолку молитву об отпущении грехов убийцам.

      Бабушка всегда кормила меня как-то по-особому приготовленным – жареным, печеным или вареным – мясом. Каким? Не знаю толком. Может, это была брюшина, или шея, или ребра, а может, печенка, легкие. Не знаю.

      Словом, в то время я был страшно глупым и, кажется, счастливым.

      Вот что еще я помню о тебе, дедушка.

      Как-то раз дед наткнулся на рисунок, изображавший обнаженную женщину, и отвернулся, как будто это его не касалось, как будто звезда упала на базарную площадь и никто не знал, что с ней делать.

      Тогда я понял, что дедушка, так же как моя морщинистая бабуля и вообще все домашние, просто-напросто не принимал всерьез мое художество (какое же художество, если даже непохоже!) и куда выше ценил хорошее мясо.

      А еще мама рассказывала мне о своем отце, моем дедушке из Лиозно. Или, может, мне это приснилось.

      Был праздник: Суккот[3] или Симхас-Тора.

      Деда ищут, он пропал.

      Где, да где же он?

      Оказывается, забрался на крышу, уселся на трубу и грыз морковку, наслаждаясь хорошей погодкой. Чудная картина.

      Пусть кто хочет с восторгом и облегчением находит в невинных причудах моих родных ключ к моим картинам.

      Меня это мало волнует! Пожалуйста, любезные соотечественники, сколько душе угодно!

      Если потомкам не хватает доказательств того, что вы правы и я не в ладах со здравым смыслом, послушайте, что еще рассказывала мама о моих чудаковатых родственниках из Лиозно.

      Кто-то из них вздумал однажды прогуляться по городу в одной сорочке.

      Ну и что? Разве это так страшно?

      Только представлю этого санкюлота, и солнечным весельем наполняется душа. Как будто улица Лиозно вдруг превратилась в творение Мазаччо или Пьеро делла Франческа. Я бы и сам пошел с ним рядом.

      Впрочем, я не шучу. Если мое искусство не играло никакой роли в жизни моих родных, то их жизнь и их поступки, напротив, сильно повлияли на мое искусство.

      Знали бы вы, СКАЧАТЬ