Литературоведческий журнал №30. Александр Николюкин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ равнине вод лазурной

      Шли мы верною стезёй –

      Огнедышащий и бурный

      Уносил нас змей морской…

      С неба звезды нам светили,

      Снизу искрилась волна –

      И метелью влажной пыли

      Обдавала нас она…

      …………………………..

      Сны играют на просторе

      Под магической луной –

      И баюкает их море

      Тихоструйною волной…

(1849; I, 207)

      Постоянен мотив ночной поэзии Тютчева – лунного света и сновидений. Ночное светило, погружающее в царство снов, – «сны играют на просторе» – творит особый мир, объединяющий в субъективном переживании давно минувшее с человеческими снами и реальностью ночного лунного мира:

Рим ночью

      В ночи лазурной почивает Рим…

      Взошла Луна и овладела им,

      И спящий Град, безлюдно-величавый,

      Наполнила своей безмолвной славой…

      Как сладко дремлет Рим в её лучах!

      Как с ней сроднился Рима вечный прах!..

      Как будто лунный мир и град почивший –

      Все тот же мир, волшебный, но отживший!..

(конец 1840-х – нач. 1850; II, 11)

      Магия луны могущественна, ей подвластен целый Град, и какой – Вечный Рим! Поэт воспроизвел в стихах «лунный мир», подобно великому Бетховену, создателю «Лунной сонаты». «Лунный мир» исполнен покоя, «сладко дремлет» Град, он во власти светила, оно «овладело» им, «волшебство» сотворено: сей мир наполнен «безмолвной славой», «отжившее» бытие предстало в своем величии. «Лунный мир» у Тютчева находится в сфере эстетики возвышенного.

      Стихи поэта, непосредственно посвященные лунному сиянию, – это уже не меланхолия возвышенного, а экспрессия красоты, ее праздничный облик:

      Как хорошо ты, о море ночное, –

      Здесь лучезарно, там сизо-темно…

      В лунном сиянии, словно живое,

      Ходит, и дышит, и блещет оно…

      На бесконечном, на вольном просторе

      Блеск и движение, грохот и гром…

      Тусклым сияньем облитое море,

      Как хорошо ты в безлюдье ночном!

      Зыбь ты великая, зыбь ты морская,

      Чей это праздник так празднуешь ты?

      Волны несутся, гремя и сверкая,

      Чуткие звёзды глядят с высоты.

      В этом волнении, в этом сиянье,

      Весь, как во сне, я потерям стою –

      О, как охотно бы в их обаянье

      Всю потопил бы я душу свою…

(1865; II, 135)

      В стихах запечатлено восприятие объединения двух стихий – водной, морской, и небесно-световой, лунного сияния; последнее слово – музыкальный припев в стихотворении, он варьируется, переходя из строфы в строфу. «Сиянье» повторилось три раза, и ему сопутствуют синонимы: «лучезарно», «блещет», «блеск», «сверкая», в этом же смысловом гнезде и психологическое определение – «обаянье», к тому же стоящее в рифме с главным словом – «сиянье». Философский подтекст стихотворения СКАЧАТЬ