Литературный путь Цветаевой. Идеология, поэтика, идентичность автора в контексте эпохи. Ирина Шевеленко

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ наслаждений бледны:

      Ты возлюбленный Девы-Луны,

      Ты из тех, что Луна приласкала.

(«Чародею»; СС1, 67–68)

      «Лунная» образность (с ней связан и «серебряный» цвет), получившая широкое распространение в символизме, была своеобразным кодом, за которым стояла целая картина мира. Как показал А. Ханзена-Лёве51, лунный мир у символистов изначально связан с «диаволическим» (в терминологии исследователя) началом: это вторичный, отраженный мир, противоположный истинному, солнечному. Женские коннотации луны, соответственно, противоположны образам истинной «царицы небес», «жены, облеченной в солнце». Однако диаволическая лунная образность также может быть связана с общей идеей отрицания жизни (солнечного начала), аскетизма, мистической религиозности52. Бодлеризму, «сатанизму» и мистическим увлечениям Эллиса Цветаева, таким образом, присваивает совершенно «правильный», с точки зрения символистского языка, «ярлык»: «Ты возлюбленный бледной Луны». Можно отметить, что сама она от выбора между «солнечным» и «лунным» лучом отказывается, т. е. самоопределяться в символистских терминах не хочет: «Буду любить, не умея иначе – / Оба луча!» (СС1, 87).

      Однако столь непосредственные отсылки к конкретным мистико-символистским комплексам сравнительно немногочисленны в «Вечернем альбоме». Метафизику идейного символизма Цветаева в целом воспринимает достаточно поверхностно, – скорее как совокупность языковых и мотивных клише, чем как систему идей. В любовной лирике сборника, обращенной к Нилендеру, это хорошо видно:

      Не гони мою память! Лазурны края,

      Где встречалось мечтание наше.

      Будь правдивым: не скоро с такою, как я,

      Вновь прильнешь ты к серебряной чаше.

      <…>

      Здесь не надо свиданья. Мы встретимся там,

      Где на правду я правдой отвечу;

      Каждый вечер по лёгким и зыбким мостам

      Мы выходим друг другу навстречу.

      <…>

      Это грезы. Обоим нам ночь дорога,

      Все преграды рушащая смело.

      Но, проснувшись, мой друг, не гони, как врага,

      Образ той, что солгать не сумела.

      И когда он возникнет в вечерней тени

      Под призывы былого напева,

      Ты минувшему счастью с улыбкой кивни

      И ушедшую вспомни без гнева.

(СС1, 82–83)

      Мотивные комплексы, на которых строится стихотворение (противоположение «здесь» и «там», «дня» и «ночи»), вполне укладываются в общеромантическую идеологию, лишь дополнительно актуализированную символизмом. Нельзя, впрочем, не отметить одной поразительной детали: и мотив «лазурных краев» и мотив встреч во сне (и некоторые другие романтические мотивы других стихотворений сборника), которые потом на целое десятилетие исчезнут из поэзии Цветаевой, обретут новую жизнь в ее творчестве в период его наивысшего взлета – в 1920‐е годы. «Вечерний альбом» – до некоторой степени юношеский конспект «будущей Цветаевой»; в нем автору не хватает лишь своего, СКАЧАТЬ