Сокровенное сказание монголов. Великая Яса. Чингисхан

Чтение книги онлайн.

Китайский монголовед Сайшал описывает этот период жизни Тэмужина следующим образом: «Полтора года, которые побратимы прожили в Хорхонаг жубуре, вместили в себя достаточно противоречивые события. Воистину это было время, когда новый друг познал своего врага. Поначалу же, когда Тэмужин последовал за Жамухой, пришел и сел вместе с ним в Хорхонагской долине, когда Тэмужин пожаловал Жамухе дары и еще больше с ним сдружился, налицо было искреннее желание и стремление Тэмужина привлечь Жамуху к себе, стать с ним вечными побратимами, соединить их силы воедино для разгрома заклятых врагов.

Поэтому, даже когда Жамуха от него отделился, Тэмужин по-прежнему питал эту свою надежду. С другой стороны, во время недавних совместных военных действий Тэмужин узнал, что в рядах воинов – подданных Жамухи очень много бывших вассалов его отца, Есухэй-батора. Поэтому еще одной причиной «соседствования» с Жамухой было стремление Тэмужина привлечь этих людей к себе. В результате в течение этих полутора лет между ним и его бывшими вассалами, в особенности новым поколением феодальной знати этих родов и племен, сложились достаточно тесные отношения; авторитет Тэмужина в их среде заметно вырос. Свидетельством тому стали последующие события.

Естественно, что и Жамуха в этот период времени преследовал свои личные цели. Сначала он не осознал истинного значения разгрома мэргэдов их с Тэмужином и Ван-ханом (Торил-ханом. – A. M.) совместными силами, не почувствовал усиления влияния Тэмужина. Военный поход на мэргэдов представлялся Жамухе обычным грабительским набегом или же очередным конфликтом враждующей между собой кочевой знати. Возможно, Жамуха рассчитывал на то, что если он поддержит Тэмужина, разгромит ненавистных мэргэдов и освободит из неволи жену побратима, то Тэмужин не забудет оказанной ему услуги, воздаст за нее воздаянием, последует за ним в качестве вассала…

Однако в течение этих полутора лет все обернулось для Жамухи совершенно иначе. Авторитет и влияние Тэмужина росли, его силы множились, многие племена и роды, араты-простолюдины и, главное, влиятельная родо-племенная знать потянулись к нему. Именно тогда «мудрый» Жамуха замыслил покинуть временного побратима навечно и вступить с ним в непримиримое противоборство» (Сайшал. История Чингисхана (на монг. яз.). Улан-Батор, 2004. Т. 1. С. 153–154).

Китайский монголовед Ц. Хишигтогтох так объясняет слова Жамухи: «Поскольку соседство с Тэмужином стало Жамухе не в радость, он предпочел найти себе других нукеров, на которых мог бы с уверенностью положиться. Этих самых нукеров он и сравнил с предгорьем и речной долиной; себя же уподобил конюшим и пастухам. И тогда его обращение к Тэмужину следует понимать так: «Тэмужин, побратим мой! Подыщу-ка я себе нукеров, что горы-исполины. Пусть станут мне они надежным прибежищем и защитой! Отыщу-ка я себе нукеров, что привольные долины рек. Пусть будет мне при них вольготно и сытно!»

Будучи побратимом такого искреннего и верного человека, каким был Тэмужин, и при этом декларировать свое желание приобрести новых нукеров, которые бы стали его опорой и гарантом благополучия, – разве это не свидетельствует о том, что Тэмужин стал Жамухе не по душе?! Если это происшествие понимать и трактовать именно так, очевидно, что наша точка зрения совпадает с тем, как поняла и объяснила слова Жамухи жена Тэмужина, Бортэ ужин» (Хишигтогтох Ц. Тэмужин и Жамуха-сэцэн. – Цит. по кн.: Сайшал. История Чингисхана (на монг. яз.). Улан-Батор, 2004. С. 155).

Немецкий монголовед П. Рачневский высказался о значении предпринятого Тэмужином шага и его последствиях следующим образом: «Уход от Жамухи стал поворотным моментом в жизни Тэмужина. Этот его шаг не только манифестировал стремление Тэмужина играть активную роль в борьбе за господство над монгольскими племенами, но и сделал очевидным его конфликт с Жамухой, который вынашивал такие же планы.

Жамуха был законным вождем племени жадаран, поэтому мог положиться как на консервативные институты, стоявшие на страже родо-племенных порядков, так и на единство племенной знати, ноёнов. Хотя отец Тэмужина и был знатного происхождения, но люди, которые покинули его племя после его смерти, а затем стали собираться вокруг Тэмужина, по своему происхождению относились к иным социальным слоям.

Это были люди, мужчины-воины, которые предали забвению племенную иерархию, покинули свои роды и племена, дабы служить вождю, от которого ждали более свободной и обеспеченной жизни, и в первую очередь это касалось простолюдинов (наследственных вассалов), страстно желавших освободиться от зависимости своих прежних господ. Тэмужину предстояло завоевать авторитет добропорядочного и щедрого вождя, добиться преданности этих людей». (Рачневский П. Чингисхан. Жизнь и наследие (на монг. яз.). Улан-Батор, 2006. С. 27).

Во времена Чингисхана самым известным из жалайров был Мухали, который после прихода к Чингисхану предрек ему восшествие на ханский престол и сам способствовал этому своей беззаветной отвагой и преданностью.

По свидетельству Рашид ад-Дина, род тохурун – один из десяти больших ветвей, из которых состояло племя жалайр; это племя с середины XI в. стало вассалом Хайду-хана, шестого предка Чингисхана, и, «переходя от предка к предку, дошло в конце концов до Чингисхана; вследствие этого то племя было его унгу-боголом (вассалом. – A. M.)» (Рашид ад-Дин. Сборник летописей. М.: Ладомир. Т. 1. Кн. 1. С. 92–93).

В истории этого «лесного» племени примечательным является то, что таргудкой была бабушка Чингисхана по отцовской линии, жена его деда Бартан-батора, Сунигул ужин.

Мунгэту хиан – дядя Чингисхана по отцу, а его сын Унгур, таким образом, приходился Чингисхану двоюродным братом. Возможно, поэтому Чингисхан назначил Унгура в числе самых приближенных и надежных нукеров на должность кравчего, от которого в то время во многом зависело не просто достойное пропитание хана, но порой и сама его жизнь.

По свидетельствам Рашид ад-Дина, которые отличаются от «Сокровенного сказания монголов», у Мунгэту хианы «было много сыновей, но наследником и заместителем его был Чаншигуд, и во времена Чингисхана войском, племенем и подчиненными Мунгэту хиана ведал он. Во время войны с тайчудами он состоял со своим войском при особе Чингисхана» (Рашид ад-Дин. Сборник летописей. М.: Ладомир. Т. 1. Кн. 2. С. 46). В «сражении тринадцати куреней», чаншигуды вместе с баягудами составили один из тринадцати куреней Чингисхана. Племя баягудов относилось к дарлегин-монголам; прародителем этого племени был тот мальчик, которого муж Алаг гоо, Добун мэргэн, взял в свой дом прислужником. В отличие от «Сокровенного сказания», Рашид ад-Дин неоднократно свидетельствует о том, что Унгур во времена Чингисхана стоял во главе именно этого племени баягуд. Но информацию о том, что Унгур был кравчим («смотрителем за изготовлением пищи») при Чингисхане, Рашид ад-Дин подтверждает.

Хубилай (ум. в 1211) – выходец из знатной семьи племени Барулас; в 1181 г. присоединился к Тэмужину. Впоследствии стал одним из его ближайших сподвижников, верховным главнокомандующим, ведавшим всеми военными делами.

Чэрби – высший воинский чин; назначенные Чингисханом в 1203 г. шесть чэрби командовали его личной охраной, были тысяцкими-ноёнами, управляли хозяйственными делами в государстве.