Юность в Железнодольске. Николай Воронов

Чтение книги онлайн.

      – Поглянулось?

      – Меня папка подсадил.

      – Ясно. Поглянулось. Он, трактор-то, из железа. Я помогаю железо делать. Стою в кабине крана. На вагонных платформах, лафетные называются, привозят стаканы. Большие – от пола до потолка! В стаканах раскаленное железо под названьем слитки, наподобие хряков. Хряки эти задницами в дно стакана, а на пятачках у них крышки. Крышки я и снимаю, под кабиной крана штанги, в штангах прорези. Я выпускаю штанги. Смотри. – Утвердившись грудью на ребре кровати, он нагнул голову и начал как бы выпускать из плеч руки-штанги. – Выходит, я нужный для народа человек. Без меня пашню не спашешь, сатина не наткешь, хлеба в городе не испекешь. Тесто-то в железные формы сажают.

      – Разговорился. Расхвастался. Разве с дитем можно про завод?

      – Можно, Фекла. Мальчонке лет пять. К тому – с понятием. Слыхала: «Председателев сынок». Всем ответам ответ. Сережа, сам председатель-то где?

      – В Ершовке. Нет, в мэтээсе, наверно. Он не председатель.

      – То председатель, то не председатель.

      – Петро, отвяжись от ребенка!

      – Узнать хотелось.

      – Много будешь знать – скоро состаришься.

      – Я разве старый, Сережа? Тридцать годов.

      – Старый. Моему папке тридцать три. Он старик.

      – Кто говорит?

      – Мамка.

      Мать шевельнулась, но ничего не сказала. Я увидел по виску, что она улыбается в подушку.

      – У мамы у твоей свое понятие. Вообще-то твой папа молодой.

      – Он у нас сурьезный.

      – Су-урь-езный? Хорошо.

      – Его в мэтээс директором.

      – Директором?

      – Ага.

      – Вон как!

      Мать быстро перевернулась на спину и, хотя глаза чего-то страшились, радостным голосом поздравила хозяев с праздником: было воскресенье. Хозяева тоже радостно поблагодарили и поздравили ее, но за их словами, в которых было искреннее расположение, сквозило желание узнать то, что они хотели выведать у меня, да помешала мать.

      – Не мой ли соловей вас разбудил?

      – Ваш соловей пузыри носом пускал, когда наши синички проснулись.

      – Намаялись мы в дороге. Я без задних ног спала. Нам-то что… Мы у добрых людей. Перерушеву худо, сызнова по жаре едет. Кобыла вдруг ожеребится. Домой приедет, кабы жену в гробу не застал. Оно бы и лучше ей умереть. Ребятни… Куда наплодила?

      – Умереть – не шутка, – сказал Додонов. – Я в такие крупорушки попадал. Еще немного – и раздробило б. Другой бы на первом кедре удавился или камень на шею – и в бучило. Я? Ни-ни. Жить нужно до самого что ни на есть последнего поворота. Бывало, отчаешься: кончать надо. Мечешься, мечешься… Наелся или приветил кто, солнышко вышло… Помирать? Ни в какую!

      Фекле, пока он говорил, не терпелось что-то возразить Марии, она разевала рот и кряхтела, сдерживаясь, чтобы не прервать мужа.

      – Вот те на! – закричала она, дождавшись. – Матери на погост? Без матери погибель. СКАЧАТЬ