Юность в Железнодольске. Николай Воронов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ как кобчики ловят мышей.

      Мария уже и не чаяла, что они засветло кончат переваливать холмы – бурые, плитчатые, с проволочно-жестким коротким старником, который, наверно, и козы не ущиплют. Но едва взошла вслед за лошадью на макушку ребристой горы, остановилась, пораженная: в глубокой впадине кадил в небо металлургический завод.

      А она-то посмеивалась, когда кто-нибудь из ершовских мужиков, побывавших в Железнодольске, рассказывал, что над заводом такой вышины дым, что аэроплану не подняться выше его! Столбы дыма были кольчатыми, раструбистыми, жуково-черными, космы из них свисали желтоватые; клубы, летевшие из кирпичных труб над огромным стекляннокрышим зданием, восхитили Марию разноцветностью: синее трепетало рядом с красным, оранжевое, сливаясь с голубым, возносилось зеленым, на темном пылало алое.

      Перерушев, угрюмо молчавший, вздохнул.

      – Что, Никодимыч?

      – Как только здесь люди живут?

      – А что?

      – Дым-то… Бузует день и ночь. Угару не прохлебнуть. В два счета околеешь.

      – И так боязно, Никодимыч…

      – Я не припугиваю. Я дивуюсь на человеков. Что-нибудь да выдумают себе на погибель.

      – Не нами заведено. Трогай. До вечера надо на квартиру встать.

      Спуск был крутой. Перерушев сам не сел в рыдван и Марию с Сережей не пустил.

      Поблизости от дороги, у скалы, Сережа спугнул тушканчика, погнался за ним. Тушканчик, выметнувшийся из-за скалы, плохо видел на солнечном склоне: он петлял возле Сережиных ног, задевая его колени то кнутиком хвоста, то длиннущими задними лапками. Сережа думал, что тушканчик играет с ним, и, останавливаясь передохнуть, приговаривал:

      – Ну, мамка! Ну, мамка!

      Мария была довольна: он счастлив. Что ему отец, если она рядом?

      У подошвы горы вытягивался из-за бараков верблюжий караван. Оттуда наволокло вместе с пылевой поземкой его щелочной запах. Тушканчик напрямик ударился к гольцам на макушке горы.

      Верблюды напугали Чирушку. Пока они, высокомерно ступая, не поднялись на перевал, она все шарахалась, приседая в оглоблях. Над ней потешались, скалясь в улыбках, крупные киргизы погонщики.

      Бараки были новые, нештукатуренные. На досках золотела смола. Из щелей завалинок выдувало золу. Под бельем, сохшим на крученых электрических шнурах, шмыгали дети, играя в догонялки.

      Марию и Перерушева распотешила курица, привязанная к будке. Курица видела на высокой грядке колючие огурчики. Ей хотелось склевать их, но шпагатина была коротка, и курица прыгала на одной ноге, целясь желтым носом в тощенький огурчик, и, не доставая его, недоуменно крутила головой. Было смешно, что курицу привязали, как животину, а для приметности запятнали фуксином крылья.

      Из барачного окна, растворенного на будку, высунулась баба:

      – Чего ржете? Эка невидаль – привязана несушка.

      – То-то что невидаль, – крикнул СКАЧАТЬ