Офицеры и джентльмены. Ивлин Во

Чтение книги онлайн.

      – На Джима не рассчитывайте, – подсуетилась миссис Леонард. – Мы идем домой.

      – Как угодно. А вы двое?

      – С радостью, сэр.

      Городок, занятый алебардщиками, почти не годился для пеших прогулок. Прелестное было бы местечко, если бы от исторического центра не расходились, как круги по воде, культурные слои более позднего тяжелого наследия. Кто хотел пасторалей, должен был углубиться минимум на три мили в окрестности. Впрочем, эстетические запросы Ричи-Хука вполне удовлетворились календарем.

      – Всегда, когда приезжаю, делаю круг минут на пятьдесят, – поделился подполковник.

      И поскакал прерывистым галопом, подстроиться под который не было никакой возможности. Ричи-Хук привел спутников к железной дороге. Вдоль нее бежала, отделенная забором из гофрированного железа, гаревая дорожка.

      – Ну вот мы и вне пределов слышимости капитан-коменданта, – начал Ричи-Хук, но по причине поезда сам оказался вне пределов слышимости своих собеседников. Когда слышимость восстановилась, Ричи-Хук говорил следующее: – В полку слишком много фланели. Фланель в мирное время хороша. На войне от нее никакого проку. И вообще, вам не бездумное подчинение нужно, о нет. Вам нужно, чтобы солдаты вас боготворили. Вот когда я ротой командовал и ко мне приходил провинившийся солдат, я всегда его спрашивал: «Мне самому тебя наказать или к командиру направить?» И представьте, никто не хотел к командиру. Я, бывало, всыплю шесть розог, и дело с концом. Конечно, не без риска. Меня под трибунал могли отдать. Только никто ни разу не пожаловался, а дисциплина такая другим ротам и не снилась. Вот что я имею в виду, когда говорю «боготворить». – Ричи-Хук подпрыгивающей походкой стремился вперед. Алебардщики не нашлись с ответом. Выждав достаточно, Ричи-Хук добавил: – Впрочем, вам к таким методам прибегать не надо, во всяком случае, на первых порах.

      Прогулка продолжалась по большей части в молчании. Если Ричи-Хук раскрывал рот, то исключительно с целью пересказать грубую солдатскую шутку или разразиться нарочитым каламбуром. Одним при слове «война» представляются хитрые разведчики, другим – жестокие перестрелки; ассоциации харизматичного Ричи-Хука не шли дальше мокрой тряпки на дверном косяке или ежа под подушкой. В целом Ричи-Хук воспринимал войну как растянутую во времени «проверку на вшивость».

      Прошло двадцать пять минут. Ричи-Хук взглянул на часы.

      – Мы должны уже переходить рельсы. Что-то я сдавать начал.

      Вскоре они действительно приблизились к железнодорожному мосту. По другую его сторону виднелась точно такая же гаревая дорожка, точно так же от рельсов ее отделял гофрированный железный забор. По ней-то они и пошли обратно.

      – Придется сделать рывок, если хотим уложиться во время.

      Они почти побежали. У ворот казармы Ричи-Хук снова взглянул на часы.

      – Сорок пять минут. Отличный марш-бросок. Рад был СКАЧАТЬ