Агриппина. Младшая сестра Смерти. Елена Станиславская

Чтение книги онлайн.

      – Супер. Значит, я не зря притащила тебе тортик. Заслужила.

      Крис улыбается, но кривовато и вымученно. Я думаю, это из-за молнии – из-за того, что её заело, – но всё оказывается гораздо хуже.

      – Родион звонил, – признаётся мачеха.

      Чувствую, как каменеет лицо. Первая мысль: не хочу ничего знать. Вторая… а второй просто нет. Пустота, темнота.

      – Ты взяла трубку? – помедлив, уточняю я.

      – Это не я взяла, а три бокала «Россо», – шуточно оправдывается Крис. – В общем, он спросил, как мы добрались…

      – Не хочу ничего знать, – отчеканиваю я.

      Крис кивает и наконец справляется с сапогом.

      Родион – мой отец. И тот человек, кто открыл мне правду. Сказал прямо в лицо: «Ты проклята и опасна для окружающих. Мне придётся тебя…». Задавливаю воспоминание, но оно лезет и лезет. Проверенный способ избавиться от него: уткнуться лицом в подушку, закусить её зубами и порычать. Так я и делаю.

      Глава 3

      Выпустить сатира Сен-Жермена

      Запах свежего, только из коробки, постельного белья почему-то мешает мне заснуть. Ворочаюсь с боку на бок, рискуя свалиться на пол. Похоже, придётся уступить бессоннице. Беру телефон, хотя отложила его минуту назад, и держу в ладони, не включая. Что делать-то? Слушать или смотреть ничего не хочется, да и лень искать наушники. Фотки Изи – он сейчас в Новосибирске, на пути к Байкалу – уже изучены вдоль и поперёк. А больше друзей у меня нет. В подписчиках в «Инстаграме» – случайные люди и пара бывших одноклассниц.

      Как-то раз я услышала фразу: «Если тебя нет в соцсетях, значит, тебя просто нет». Давно пора удалить аккаунт и исчезнуть. Только возможность подглядывать за жизнью брата останавливает меня.

      Ладно, хватит рефлексии, лучше займусь просвещением. Зажигаю экран и набираю в поисковике: «сен жермен». Оказывается, был такой граф и авантюрист. В «Википедии» нет ни слова про сатира, зато много про политические интриги и алхимию.

      Снова захожу в «Гугл» и пишу: «сен жермен сатир питер». Появляются фотки какого-то дома, окруженного деревьями. О, ещё и фонтан во дворе. Симпатично.

      Открыв первую попавшуюся статью, я узнаю, что в Питере есть садик «Сен-Жермен». Там когда-то тусовались Ахматова и Шаляпин, а потом Гребенщиков и Цой. Листаю фотографии дальше и тут натыкаюсь на изображение каменной рожи с тремя подбородками и распахнутым ртом. Внутри поднимается волнение, будто не только я смотрю на странное существо, застывшее в немом крике, но и оно смотрит на меня. Не сатир ли это? Интуиция подсказывает: он самый!

      Под рожей написано: «Domus propria domus optima». Я быстро нахожу перевод: «Свой дом – лучший дом». Ещё поисковик предлагает русский аналог: «Везде хорошо, а дома лучше». Сразу же вспоминается коттедж в Краськове. Когда я была маленькая, он, определённо, мог претендовать на звание лучшего места в мире. Там жило счастье. Но потом оно умерло и начало разлагаться. А мёртвое счастье СКАЧАТЬ