Стихи и эссе. Ингер Кристенсен

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ частью лета, но этот каменный колосс был из другого мира – по ту сторону эстетических впечатлений.

(Ингер Кристенсен. «Портновский дом»)

      В эссе «Мне снится город» Ингер Кристенсен пишет о городе и массовом обществе, понимания которых нам до сих пор недостаёт, и роли писателя в их осмыслении. Важной темой становится история как переплетение разума и слепоты и роль случая, но также и роль писателя в их осмыслении («Бесклассовый язык»). И здесь Ингер Кристенсен приходит к пониманию задачи писателя как попытки влиять на слепоту, «занятие невозможным, недостижимым, тем, что находится не здесь, опыты по использованию языка, который не существует, – пока не существует». Тема общности писателя и мира как общности их нечитаемости раскрывается на примере «Божественной комедии» Данте («Общность нечитаемости»).

      Эссе «Разум не принадлежит времени» написано от лица Кристины, жены Тихо Браге, и речь в нём снова идёт о времени, об истории и о случае:

      Я задумываюсь о том, можно ли написать историю случая. Показать, как случай врывается в отдельно взятую жизнь. Как случай помогает лишь тем, кто готов к этому. Но и это недолго, поскольку там, где есть постоянство, случай перестаёт быть случаем и оказывается связанным с воспоминаниями и с мечтой о будущем.

      Понимаемая как случай, любовь лишена постоянства и превращается или в равнодушие, или в брак, или и в то и в другое сразу. Как и всему, что вершится на заданном Богом расстоянии от естества, так и этому превращению можно дать лишь неполное объяснение, которое в гораздо большей мере призвано утешать, нежели доносить истину. Вот потому-то я никогда и не стремлюсь вычитать истину из своих тетрадей. Истина давно ушла из этого мира, её можно пронести лишь под видом более лёгкой на подъём вечности.

(Ингер Кристенсен. «Разум не принадлежит времени»)

      В эссе «Я мыслю, следовательно, я часть лабиринта» исследуется эпоха барокко с присущей ей борьбой между правом богов на вымысел и таким же правом людей.

      Кто кого выдумал, кто кого рассматривает? «Я мыслю, следовательно, существую», – писал Декарт в том же столетии.

      Это изречение запросто могло бы оказаться куда более барочным: я мыслю, следовательно, я часть лабиринта.

      Лабиринта как общего стиля мышления, ленты Мёбиуса между людьми и миром, – и живут в таких лабиринтах, в сущности, лишь дети, для которых он стал домом: они одухотворяют волшебство, превращая его в реальность.

(Ингер Кристенсен. «Я мыслю, следовательно, я часть лабиринта»)

      Образ лабиринта очень важен в творчестве Ингер Кристенсен. Мы должны быть как дети, для которых лабиринт стал действительностью и потому граница между реальным и нереальным отменена. Нахождение в лабиринте вызывает смятение, головокружение, растерянность и потерянность, – но оно же порождает и ясновидение. Здесь находится выход в иное измерение. Тема лабиринта продолжается в эссе «Седьмая грань игральной кости»:

СКАЧАТЬ