По вашему слову память: да будут их грады построены. Роман Дальний

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ и для чего нужен половой диморфизм. Почти полста человек, мне их хватило почти на пару лет. Когда их осталось не больше десятка, они, уже полуобезумевшие от страха, бессонных ночей и истощения, попытались найти защиту в другом племени. Не спаслись бы, только облегчили бы мне задачу с расширением кормовой базы, но не успели в любом случае. Последней осталась как раз молодая мать с младенцем.

      Когда я пришёл в очередной раз, уже совершенно не скрываясь, она попыталась ударить меня ножом, но не преуспев, решила откупиться сексом. Что-то начала ворковать, ласкать меня… Выглядело же всё вполне рабочим в нужных местах. Но таковым не являлось. И первичных половых признаков Папочка нас не лишил только потому, что лень было возиться.

      Молодуха же быстро поняла, что ничего не выйдет. Я видел отчаяние в её глазах. И боль, и ненависть, и презрение, и… приятие неизбежного. Она отвернулась, а когда повернулась ко мне снова, протянула мне своё дитя. Я принял жертву. Когда же я пришёл уже за ней, изо всех сил пытавшейся скрыться от меня на протяжении почти трёх недель, я убил её быстро и безболезненно. Она даже не успела понять, что происходит. Бывают ли упыри благодарными? Ну, по-своему.

      На полях могу также заметить для любознательных, что мужскую анатомию для Праймов выбрали сугубо из прагматичных соображений, без всякого сексистского подтекста. Впрочем, исходя из народного «свинья везде грязь найдёт», какая горе-активистка могла бы и найти таковой, но, попробуй она донести свои прогрессивные идеи до Папочки, дальше можно было бы спорить разве что о количестве миллисекунд оставшейся ей жизни. Но и в таком утверждении никакого сексизма тоже нет и в помине. Ровно та же судьба постигла бы и любого вьюношу со взором горящим, который попробовал бы донести до Папочки общечеловеческие мысли о социальной справедливости. Уж поверьте. Мы как-то сунулись к нему. Просто спросить. Так нас и осталось всего-ничего.

      А тогда я закончил осмотр своей первой жертвы, глядя ей в лицо. Миловидное. Вполне даже по современным стандартам. А для зажравшихся любителей экзотики – так вообще самое оно. Странное дело, но ни лицо, ни голову с хитро заплетёнными косами я не тронул, хотя деструкцию, как магнитом, в первую очередь притягивает красота, на фоне которой её убожество становится таким невыносимо очевидным. Так что, получается, я не посмел тронуть, где-то глубоко-глубоко внутри отказываясь принимать себя таким, какой я есть. Тут самое вроде время написать про мысль, что озарила, как молния и про то, что я сидел, как громом поражённый, но приключившееся со мной в тот момент оказалось даже глубже и шире, чем я мог себе представить и вместить. Катарсис? – Щаз! Много, много хуже.

      Когда голод ушёл и в голове прояснилось, я вдруг со всей непрошенной однозначностью увидел как свой путь в общем, вот такой вот убийственно красивый, так и его предопределённый итог. В котором вот также растерзанное СКАЧАТЬ