Обитель. Захар Прилепин

Чтение книги онлайн.

      – Что же вы творите! – почти плакал владычка, вставший и пришедший, чтобы замирить шум.

      Пока пожилая медсестра отчитывала Артёма, заявился, громыхнув дверью, доктор Али, весь взъерошенный и обозлённый, даже борода участвовала в его возбуждении.

      – Таких, как ты, в моём лазарете – не будет! – процедил он, не доходя до Артёмова места десять шагов. – Собирай вещи! Вылетишь отсюда пулей! – взмахнул своим белым парусом и отбыл.

      Артём сидел не двигаясь, держа мешок в руках.

      Сердце его громко билось, ошалевшее.

      Он пытался хоть какую-нибудь мысль додумать до конца – в пределах одной фразы, – но только метался от градусника к доктору Али, оттуда к губам блатного, и снова назад, и никак ничего не понимал.

      Владычка Иоанн сел рядом.

      – Ты как дитя, милый, – говорил он торопливо и жалостливо. – Только тут детей не ставят в угол, а сразу кладут во гроб! Помолись сам, а я за тебя молюсь денно и…

      С другой стороны подсел больной, всегда тихо лежавший на своём месте, рядом с владычкой Иоанном, – крупный, давно не бритый мужчина, с большим носом, большими губами, мятыми щеками.

      – Я артист, моя фамилия Шлабуковский, – сказал он, утирая пот с лица и трудно дыша. – Но дело не в этом… Я слышал, как вас отчитывали… Я заметил то, на что вы не обратили внимания, – она всегда даёт вам градусник после меня… И не стряхивает… У меня жар… Который день жар… А они замеряют вам температуру – и ставят мою… Я только что понял… Эти люди – кого они могут лечить? Этот персонал всех может только похоронить. Вы имейте в виду – я готов подтвердить, что ваш градусник был с моей температурой…

      Артём не успел обрадоваться, как за ним пришёл красноармеец из охранной роты. На плече висела винтовка.

      Он громко назвал фамилию Артёма, с ошибкой и с неправильным ударением.

      У Артёма пересохло во рту и ослабели ноги.

      Он точно знал, что зовут его, и никакой путаницы тут нет.

      Красноармеец снова повторил фамилию, совершив в ней другую ошибку и ещё раз на глаз переставив ударение – которое снова было неверным.

      Все эти ошибки звучали так, словно Артёма уже начали проворачивать в мясорубке.

      Красноармеец выругался и назвал фамилию в третий раз, добавив:

      – …Который, мать его дрыном в глотку, Артём!

      – Вот он сидит! – сказал Филиппок, усевшись и показывая на Артёма рукой. – Здесь! Вот!

      Артём взял мешок и, не глядя ни на кого, пошёл к выходу.

      Последним мелькнуло: владычка крестил веснушчатой рукой его спину.

      – Мешок-то куда? Ещё покрывало возьми с подушкой, – сказал красноармеец, скалясь. – А то и диван волоки. Будешь как Иван-дурак на печи.

      Лицо у него было как картошка в мундире, лопнувшая улыбкой.

      “Словоохотливый…” – выпало в сознании Артёма единственное слово, но оно зародило способность к мышлению.

      Артёму СКАЧАТЬ