Державный плотник. Даниил Мордовцев

Чтение книги онлайн.

      Глаза царя метнули молнии.

      – И обелят пустосвята долгогривые! – гневно сказал царь. – Знаю я их!.. Один токмо Митрофан воронежский другим миром мазан, да те, что из хохлов – Стефан Яворский[15] да Димитрий Туптало, как мне ведомо, это люди со свечой в голове… А те, что из российских, все вздоены кислым молоком от сосцов протопопа Аввакума.

      – Не обелят, государь, – уверенно сказал Ромодановский, – повисит он, сей Игнашка, у меня на дыбе! Улики налицо.

      – Так, говоришь, судят? – уже спокойно спросил царь.

      – Судят, государь.

      – Не заслоняй мне Невы, Данилыч, своими лапищами, – сказал Петр Меншикову, снова наклоняясь над картой.

      Над Игнатием действительно совершался архиерейский суд с патриархом во главе.

      Адриан и все архиереи сидели на своих местах, по чинам, а перед ними стоял аналой с положенными на нем распятием и Евангелием.

      Игнатий стоял опустив глаза и дрожащими руками перебирал четки. Лицо его было мертвенно-бледно, и бледные, посиневшие губы, по-видимому, шептали молитву.

      – Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, – тихо провозгласил маститый старец, патриарх.

      – Аминь, аминь, аминь, – отвечали архиереи.

      – Епискуп тамбовский Игнатий, – не возвышая голоса, продолжал патриарх, – пред сонмом тебе равных служителей Бога живого, перед святым Евангелием и крестом распятого за ны, говори сущую правду, как тебе на Страшном суде явиться лицу Божию.

      Игнатий молчал и продолжал только шевелить бескровными губами. Было так тихо в палате, что слышно было, как где-то в углу билась муха в паутине. Где-то далеко прокричал петух…

      «Петел возгласи», – бессознательно шептали бескровные губы несчастного.

      – Призови на помощь Духа-Свята и говори… Он научит тебя говорить, – с видимой жалостью и со вздохом проговорил Адриан.

      Дрожащими руками Игнатий поправил клобук.

      – Скажу, все скажу, – почти прошептал он. – Против воровских писем Григория Талицкого…

      – Гришки, – поправил его патриарх.

      – Против воровских писем Гришки, – постоянно запинаясь, повторил подсудимый, – в которых письмах написан от него, Гришки, великий государь с великим руганием и поношением. У меня с ним, Гришкою, совету не было; а есть ли с сего числа впредь по розыскному его, Гришкину, делу явится от кого-нибудь, что я по тем его, Гришкиным, воровским письмам великому государю в тех поносных словах был с кем-нибудь сообщник или кого знаю да укрываю, и за такую мою ложь указал бы великий государь казнить меня смертию.

      Пальцы рук его так хрустнули, точно переломились кости.

      – И ты, епискуп тамбовский Игнатий, на сем утверждаешься? – спросил патриарх.

      – Утверждаюсь, – шепотом произнесли бескровные губы.

      – Целуй крест и Евангелие.

      Шатаясь, несчастный приблизился к аналою и, наверное, упал бы, если СКАЧАТЬ