Ястреб халифа. Ксения Медведевич

Чтение книги онлайн.

      А здесь горюю, где друг от друга мы далеки.

      Тебе пишу я глубокой ночью – пусть не узнает

      Никто на свете, что муки сердца столь глубоки.

      Скорблю о милой, как о далеком волшебном рае,

      Любовью дышит любое слово любой строки.

      К тебе умчался б, но ведь не может военачальник

      Покинуть тайно, любимой ради, свои полки.

      К тебе пришел бы, к тебе прильнул бы, как на рассвете

      Роса приходит к прекрасной розе на лепестки.[19]

      Тарик долго молчал, и по лицу его ничего нельзя было прочесть. На поле перед падубовой рощей стало очень тихо, словно никого, кроме самийа и поэта, там и не было. Слышалось только, как глубоко в лесу угукает горлица. Потом самийа вдруг сказал:

      – Мне… называли твое имя. Почитай еще.

      – Что бы ты хотел услышать, о господин?

      И Тарик ответил:

      – Я знаю, что ты недавно написал стихи, которые никто из людей еще не слышал. Прочти их.

      Юноша удивленно глянул на самийа, однако овладел собой и ответил:

      – Как скажешь, господин.

      А потом прочитал:

      Закончив чтение, юноша ахнул – он только что понял, как его стихи должны были отозваться в сердце Тарика. Стоявший рядом на коленях аль-Архами побледнел от ужаса. Меж тем нерегиль сидел в седле неподвижно, и по лицу его тенями бежали мысли, не доступные разуму смертных.

      – Мой друг был прав, – наконец сказал Тарик. – Ты выразил в четырех бейтах все, что я не смог сказать, исписывая свиток за свитком поэтическим мусором. Мой друг считает тебя лучшим поэтом среди ашшаритов, о Мунзир ибн Хакам из рода Курайш. Ты свободен. Освободите также и того человека, – Тарик кивнул в сторону последнего осужденного. – Я побежден.

      И, сказав эти загадочные слова, самийа тронул коня. Но Мунзир ибн Хакам, которому уже развязали руки, взялся за повод серого жеребца Тарика и спросил:

      – Господин, откуда тебе стало известно об этой поэме? Я не показывал ее никому, даже брату! – И юноша кивнул в сторону деревьев, куда уже дошло известие о помиловании.

      – Мне сказал о ней один знакомый, с которым я часто играю в шахматы. Он нашел ее среди бумаг в твоем ларце для писем, – ответил Тарик.

      – Но как твой знакомый проник в мой дом? – удивился поэт.

      – Через окно, на котором ты поленился поставить печать, защищающую от джиннов пустыни, – усмехнулся самийа.

      Юноша разинул рот от изумления, а Тарик добавил:

      – Будешь проезжать через плоскогорье Мухсина – повернись к северу СКАЧАТЬ