Грани русского символизма: В. Соловьев и Ф. Сологуб. В. А. Мескин

Чтение книги онлайн.

По словам В.Соловьева, как вспоминает Э.-М.Вогюэ, в Суэцкой пустыне он искал племя бедуинов, в котором были живы предания, сохранившиеся по прямой линии от Соломона.

Как каждая оригинально мыслящая личность, В.Соловьев имел рассудительных, критически настроенных оппонентов. Из большого ряда можно выделить экзистенциалиста Л.Шестова и рационалиста Б.Чичерина. По мнению одного, философия В.Соловьева опирается на оригинальную интерпретацию библейских текстов, по мнению другого, мыслитель игнорировал рациональное постижение мира. Но самые решительные оппоненты, в их числе и Ю.Данзас, признавали В.Соловьева "великим мыслителем". Имел В.Соловьев и предвзятых противников, открытых, как, например, архиепископ Антоний, чьи уничижительные оценки современника – "лентяй", "алкоголик" – и обвинения в плагиате вызывают лишь недоумение, и скрытых, как, например, богослов И.Андреев. Последний выражал сочувствие "заблуждающемуся философу и поэту", видел как в его мистическом опыте, так и во всем его творчестве дьявольскую "прелесть", "усвоение… лжи, принятой за истину; душевного переживания, принятого за духовное состояние" (Архиепископ Антоний (Храповицкий). Ложный пророк // Вл.Соловьев: Pro et contra. Антология. Т. 2. СПб., 2002. С. 56 – 57; Андреев И.М. Владимир Соловьев – мистик в свете православия. Там же. С. 14). Удивляет гордая безаппеляционность И.Андреева, однозначно полагавшего, что В.Соловьев, в отличие от самого И.Андреева, не только не отличал Божественную духовность от наваждения чувственности, от "бесовской прелести", но и "не знал пути к святости", не знал того, как соотносятся Бог и добро и многое другое. Не выдерживает критики и утверждение И.Андреева, что В.Соловьев следовал за А.Шопенгауэром, утверждая буддийскую "идею освобождения мира от зла и страданий путем уничтожения воли к бытию" (Там же. С. 16, 18). В.Соловьева, как доказывают более поздние исследователи, трудно обвинять в следовании за кем-то. Естественно, он мог что-то перенимать у предшественников, у А.Шопенгауэра, например, – сторонний взгляд на мироздание, внимание к несовершенствам бытия. Конечно, не все православные богословы были (и есть) оппонентами В.Соловьева. Решительную оппозицию составляли те из них, которые однозначно лишали католицизм права называться христианской конфессией и соответственно не прощали ему толерантного отношения к римской церкви, публикаций, направленных на единение всех христианских общин. В.Соловьев же снова и снова повторял, что только единый христианский мир может противостоять угрозам извне, и историческим, и мистическим. С другой стороны, самого В.Соловьева печалило то, что и католицизм не делает шагов навстречу православию, провозглашает только свою церковь "истинной". Н.Бердяев утверждал, что В.Соловьев был сторонником не присоединения одной церкви к другой, а сторонником именно соединения церквей. Мыслитель опасался самоизоляции и стагнации православия, боялся, что застойные явления в отечественной церкви отвернут от нее прихожан. Кстати, противникам В.Соловьева был ненавистен и его друг, поэт А.Фет, по определению И.Андреева, "враждебный христианству язычник.., воплощенная «прелесть»" (Там же. С. 25).

Такой опыт общения с Божественными началами В.Соловьеву был известен от мистиков Средневековья, и об этой форме общения известных ему личностей он говорил как о деле совершенно заурядном. Позже, очевидно, уже у В.Соловьева этот опыт перенимают поэты-мистики Новейшего времени, в частности В.Иванов, который, по его словам, "медиумически" общался со своей умершей женой, выспрашивал у нее разного рода советы. А.Белый в "Воспоминаниях" рассказал о "медиумических явлениях", о своей борьбе с нежеланными "феноменами" посредством специальных молитв, увещевательных обращений к бесам.

Письмо к Н.Н.Страхову, 12 апреля 1887 года.

Об этом В.Соловьев писал своему близкому другу, исследователю творчества А.Шопенгауэра, Д.Н.Цертелеву 8 января 1875 года. В защиту спиритизма он будет высказываться и в других письмах к этому близкому другу, отмечая тот факт, что среди магов очень "много шарлатанов".