Девятный Спас. Анатолий Брусникин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ гетманово подворье, но шли долго, чуть не час. Потому что чинно, согласно сану. У каждой церкви, каждой часовни останавливались почитать молитву, покланяться. Преподобный плыл по Китаю, будто разукрашенная баржа по Москве-реке: собою видный, осанистый, ступает важно, бархатным брюхом вперед, и на брюхе крест драгоценный, а на главе высокая малиновая камилавка. Многие встречные под благословение подходили, Дамаскин никому не отказывал.

      По дороге давал наставления:

      – Рта не раскрывай, в затылке не чеши, в носу перстом не копай. Стой чинно, улыбайся лучезарно, однако очей не вздымая. Как иные слуги делают, так и ты делай. Стоять будешь за моим креслом, слева. Да гляди, станешь в кубок вино лить, рясу не обрызгай… – и прочее всякое.

      Алешка слушал, на ус наматывал. Волновался уже не шибко. Чай не дурак, голова-руки на месте.

      Вышли за Ильинские ворота, еще у полудюжины церквей помолились, а там и Малоросейский двор. Забор высокий с распахнутыми воротами, пред которыми на страже бравые усачи в алых кунтушах, в шапках с висячим верхом. Над забором теремные крыши, над крышами кирпичные трубы, над трубами железные петушки – важно.

      Сам двор мощен каменными плитами. Карет одних с дюжину, одна другой краше, а еще много крытых и некрытых возов, из конюшен кони ржут, в хлеву коровы мычат и овцы блеют. А людей-то, людей! И много одетых не по-русски, в широченных штанищах, венгерских да польских кафтанах. Чудно́, что большинство безбородые. А на особой тумбе – маленькая пушка. «Здравицы палить», – пояснил ректор.

      Главные палаты были белокаменные, недавнего строения, – ох, хороши! Особенно Лешке понравились окна – не узенькие, как у нас кладут, а высокие да широкие, мелкого стеклянного плетения. От таких в горницах должно быть светло, радостно.

      – Отче, а как гетмана называть? – озираясь спросил Алешка.

      – Никак. Сказано – молчи да кланяйся. Станет Иван Степанович на мелочь всякую слух преклонять. Он муж великий, большущей мудрости. Ныне ехал к царевне Софье, за свое в гетманы положение благодарить, а у нас тут вон что. Так Иван Степанович первый враз смекнул. К Софье и не заехал – сразу к Петру, в Троицу. Дары, какие правительнице вез, вручил Петровой матушке, царице Наталье. Подношение, которое назначалось Василью Голицыну, поднес царю. То-то обласкан был милостию! Еще бы, первый из потентатов, кто новой власти поклонился. Теперь в Киеве крепко сидеть будет, никто не спихнет.

      Слушать про государственное было поучительно. Что Софьи ныне нет, отправлена в Новодевичий монастырь грехи замаливать, Алешка, конечно, слыхал, но в тонком устроении наивысшей власти пока понимал плохо, а без этого будущему патриарху (да хоть бы и митрополиту) никак.

      На парадном крыльце отца ректора встретил великолепный муж с такими усищами и такой превеликой золотой бляхою на груди, что Лешка принял его за самого гетмана. Но то оказался майордом , иначе – дворецкий. Поклонившись Дамаскину, он певуче сказал:

      – Его вельможность ожидают пана СКАЧАТЬ