Канифоль. Наталья Сергеевна Гордеева

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ хранить неподижность, пока овации не стихнут. Она завершала карьеру на пике, вписанная в историю мирового балета золотыми буквами.

      Она парила в прыжке, озаряемая вспышками из зрительного зала, и её божественное тело – тело-плётка, тело-жмых – разошлось на десятки тысяч отпечатанных копий, обретя бессмертие за вечер до списания в утиль.

      В гримуборной Мона не спеша приняла душ, оделась, расчесала мокрые волосы. На ней была кожаная юбка до колен цвета запёкшейся крови и туфли с носами, как у цапли. Сценический макияж она стёрла лосьоном, заново подкрасила ресницы и напудрилась.

      – Простите! – постучалась в дверь гримёрша. – Вы просили фен, я принесла!

      – Спасибо, – откликнулась Мона, перекидывая влажные рыжие пряди за спину. На кремовой блузке темнели пятна от стекавших с волос капель. – Я передумала.

      Труппа устроила в её честь прощальный приём. В дверь без конца царапались, барабанили, ломились. Резная металлическая ручка дергалась и подпрыгивала, снаружи отполированная прикосновениями, как чудотворная статуя святого.

      Тётя впустила двоих: костюмершу Тамару Львовну и партнёра, с которым они, деля годами пот, кровь и травмы, сроднились, словно престарелые супруги.

      – Твой спутник здесь, так что дай-ка обниму тебя, пока он не видит, – расчувствовался премьер, зарываясь носом в её остро пахнущий травяным шампунем пробор. – Достойно, девочка моя!

      Он поздравлял её с триумфом, не отрываясь от её макушки, и обнимал одной рукой, другой безотчётно, до боли сжимая стебли бордовых роз.

      У Тамары Львовны блестели глаза под очками. Она сердечно, по-матерински поцеловала Мону в лоб и подарила ей крохотную брошку-колибри из красного золота; Мона сразу приколола её на блузку.

      – Наши уже чокаются шампанским, – хмыкнул премьер. – Лицемеры. Потирают ладошки, ждут тебя – убедиться, что ты и в самом деле уходишь. Прилипала из корды сейчас давала интервью журналистке: ныла, как труппе будет тебя не хватать. Прикинь, она осветлила волосы!

      – Я не пойду, – отмахнулась Мона, напоследок наводя порядок на гримёрном столе.

      Она протёрла поверхность влажной салфеткой, поправила флаконы и баночки у зеркала. Соне казалось, они отравлены, и тётя расставляет приманки для той, кто дерзнёт воспользоваться запасами соперницы. Смертельные притирания. Коллекция ядов.

      В урну отправились невидимки и сеточка для пучка с запутавшимся медным волосом; на дне лежал смятый хитон и отклеенный с большого пальца пластырь. Держа в руках молочно-белые, подписанные на подкладке её именем пуанты, тётя помедлила, затем так же бросила их в урну. То была совсем новая пара, не изношенная.

      С мокрой головой и охапкой цветов, в компании кавалера и племянницы, Мона гордо прошла через театральные коридоры, миновала служебный выход и села в машину Азиза, ни с кем не прощаясь. Репортёры, преследовавшие её с микрофонами и камерами до пассажирского сиденья, схлынули, как отлив, не добившись ни слова. Кто-то из труппы выскочил СКАЧАТЬ