Реликварий ветров. Избранная лирика. Александр Радашкевич

Чтение книги онлайн.

      1. Кордова

      В блаженных патио вода

      одна не спала, когда сиеста

      злая уложила коров суровых и

      наивных по шеи в бархат

      Гвадалквивира. Да

      в пазухе пустого храма,

      под призмою багряной робы

      (юницами эпических родов, как встарь,

      ревнительно расшитой),

      корчилась

      Наша Сеньора Скорбящая,

      лия барочные кристаллы мимо

      рта, как у розовой рыбы,

      заснувшей

      в редкой сети кордовских кружев.

      2. Саламанка

      «Но компрендо». Тихоходная матрона,

      в мелком золоте, отплыла. – Мучас

      грасиас, сеньора! – В полночь грешен

      невниманьем Божий город

      Саламанка.

      Утром семь дотошных струн —

      из оливкового взора разбитного

      гитанёнка: пять вовсю печальных, две

      совсем срамных, – на виду

      у Старого собора,

      где по нишам не дотлела

      сера Страшного суда.

      3. Гваделупа

      Дно разверстое небес

      там обрызгано огнями,

      где Мадонна с тёмным ликом

      смотрит раненно в глаза.

      Там янтарны апельсины

      над фонтаном монастырским,

      где кричали, чтоб Родриго

      братьям страхи рассказал,

      где гитара с юным хором

      завела ночные канты,

      и под кровлею дозвёздной

      наповал нас ублажила

      сласть ликёра травяного,

      чтоб поутру, в галерее,

      где увядшие полотна

      внятно славят Черноликой —

      из земли, во снах и сечах —

      чудеса и претворенья,

      нам подал в дорогу инок

      босоногую улыбку.

      4. Эскуриал

      Эскуриал, как из души, опять ворота растворяет,

      хоть день за нами не плывёт и клики птичьи не иссякли.

      По небу горные леса слились пологими валами,

      и дальним будто тянет морем, пока не грохнули

      затворы, пока не встала в рост стена

      за всякой стылою стеною, пока пустоты не

      проглотят себе враждебные шаги.

      Эскуриал,

      как судный путь, начнётся чудищем собора.

      Крутые рёбра – скал иль стен? – взлетели вдруг

      из преисподней. А там, в потухшей вышине,

      клубятся с плеском одеянья в цветном, горячечном

      кипенье: зелёный, алый, глупо-голубой и розовый

      и райски васильковый.

      Теперь, скользя по лестнице

      покатой СКАЧАТЬ