Пан Володыевский. Генрик Сенкевич

Чтение книги онлайн.

      – Ага, – подумал Заглоба, – ты хочешь меня провести, проведу и я тебя. А Ольшовский продолжал:

      – Куда-то приплывешь ты, разбитый корабль отчизны моей? Какие бури, какие скалы ожидают тебя? Плохо нам будет, если иностранец будет твоим рулевым, но, видно, иначе быть не может, если между нами нет более достойного.

      Тут он развел свои белые руки, сверкавшие перстнями, и, склонив голову, сказал с покорностью:

      – Итак, Конде, герцог лотарингский или нейбургский… Другого выхода нет…

      – Этого быть не может. Пяст! – ответил Заглоба.

      – Кто же именно? – спросил ксендз. Наступило молчание.

      Затем подканцлер заговорил снова:

      – Найдется ли хоть один, на избрание которого все согласятся? Где человек, который сразу пришелся бы рыцарству по сердцу и против избрания которого никто не смел бы роптать? Был у нас великий, заслуженный воин, ваш друг, достойный рыцарь, окруженный славой, как солнечным сиянием… Был такой…

      – Князь Еремия Вишневецкий! – перебил его Заглоба.

      – Да, но он в гробу…

      – Но жив его сын! – ответил Заглоба.

      Подканцлер закрыл глаза и некоторое время сидел в молчании; вдруг он поднял голову, посмотрел на Заглобу и медленно заговорил:

      – Я благодарю Бога, что он вдохновил меня мыслью познакомиться с вами. Да, жив сын великого Еремии, молодой и полный надежд князь; по отношению к нему Речь Посполитая в неоплатном долгу. Но из его громадного состояния ничего не осталось, кроме славы – его единственного наследства. И в наши испорченные времена, когда глаза всех обращены только туда, где золото, у кого хватит смелости выставить его кандидатуру. Вы? Да! Но много ли найдется таких? Неудивительно, если тот, кто всю жизнь свою был героем всех войн, не устрашится и на сейме взяться за правое дело… Но разве другие последуют его примеру?

      Тут подканцлер задумался, поднял глаза и продолжал:

      – Бог всемогущ! Кому ведомы его пути? Когда я подумаю, как все рыцарство верит вам, я, к моему изумлению, замечаю, что и в мое сердце вступает надежда. Скажите мне откровенно, ваць-пане, существовало ли для вас когда-нибудь что-нибудь невозможное?

      – Никогда! – убежденно ответил Заглоба.

      – Но не следует сразу и резко ставить эту кандидатуру. Пусть сначала люди привыкнут к звуку этого имени, пусть оно не явится грозным для противников, пусть лучше над ним посмеются, тогда никто не станет ставить сильных препятствий… Когда противные партии истощат свои силы, пусть эта кандидатура всплывет вдруг наружу… Прокладывайте ей дорогу медленно и не оставляйте этого дела. Это ваш кандидат, достойный вашего ума и вашей опытности… Благослови вас Бог в ваших замыслах!

      – Должен ли я предполагать – спросил Заглоба, – что и вы, ваше преподобие, хлопочете о князе Михале?

      Ксендз подканцлер вынул из-за обшлага маленькую книжечку, на которой крупными буквами СКАЧАТЬ