Сочинения русского периода. Прозаические произведения. Литературно-критические статьи. «Арион». Том III. Лев Гомолицкий

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ он обронил под тяжестью предчувствованных им событий, подняли и понесли дальше, всё к той же светлой цели, идя за огненной весной.

      Прошли года, но ты – всё та же,

      Строга, прекрасна и ясна…{87}

      За Свободу! 1931, № 209, 9 августа, стр. 3.

      Крылатый брат. Н. С. Гумилев (Доклад, прочитанный в литературном содружестве 20 сент. 1931)

      …мой мир волнующий и странный,

      нелепый мир из песен и огня,

      но меж других единый необманный.

Гумилев{88}

      1

      Гумилева принято противопоставлять Блоку. Причем противопоставление это, кстати сказать, неблагоприятное для Гумилева, дается обычно в плоскости не всегда глубоких исследований их поэтических вершин и падений. Если Блок само искусство, – Гумилев искусность; если поэт Прекрасной Дамы провидец, пророк, то «поэт и воин», одержимый рыцарь музы дальних странствий – всего лишь художник, мастер, маэстро.

      Собственно, это недобросовестное, но очень удобное своей скользящей по поверхности легкостью суждение незаметно навязали сами поэты. «Да, был я пророком», – говорил Блок{89} с уверенностью, прощаемой только сумасшедшим или истинным пророкам. Весь бросающийся в глаза пафос его поэзии основан на ее пророчески повышенном тоне.

      У Гумилева же:

      В красном фраке с галунами

      надушенный встал маэстро,

      он рассыпал перед нами

      звуки легкие оркестра{90}.

      «Мастер» – любимая маска Гумилева, под которую он прячет свою душу, «в которой звезды зажглись», но надо быть очень близоруким, чтобы поверить ему на слово и проглядеть самое важное в Гумилеве – его интимнейшее, сокровенное – тайную торжествующую духовность.

      Гумилев стыдлив, он боится открыть свое святая святых чужим взорам, но свет его, как свеча, укрытая в ладонях, проникает сквозь живое тело – сквозь кровь и кожу неплотно сомкнутых пальцев и освещает таинственно преображенное этим светом лицо его – воина и поэта.

      2

      Тогда как кажется, что все откровения Блока – это хаос, возмущенный против логоса, бунтующая против власти духа, – поэзия Гумилева рождена христианской. Дух в ней мирно господствует, и мир земной – так излюбленный ею – подчиняясь господству духа, сам озарен и освящен его властью.

      В чем же, как не в этом, главное очарование поэзии Гумилева, тот восторг, которым потрясают его стихи душу. Красота грубая, земная не потрясет душу восторгом, потому что душа не может быть поражена тем, что ниже ее, что подчинено ей. Ее умиляет только равное, а восторгает напоминающее ей о ее бессмертии.

      Ключ к Гумилеву – воля, именно та воля, которая преломляет в себе божественную творческую Волю.

      Расцветает дух, как роза мая,

      как огонь он разрывает тьму.

      Тело, ничего не понимая,

      слепо повинуется ему{91}.

      В дикой прелести степных раздолий,

      в тихом таинстве лесной глуши

      ничего нет трудного для воли

      и мучительного СКАЧАТЬ