Перед вратами жизни. В советском лагере для военнопленных. 1944-1947. Гельмут Бон

Чтение книги онлайн.

      – С этого дня все должны ходить в баню. Тяжелобольные тоже!

      Остальные пленные помогали переносить по грязной, разбитой дороге лежащих на носилках тяжелобольных в баню, находившуюся в трехстах метрах от барака. Эти бедняги не могли даже стоять на своих тощих, как спички, ногах, по которым стекали зеленоватые фекалии, когда санитары пытались их помыть. Некоторые умирали прямо здесь в бане на скользких решетках, лежавших на кафельном полу. В этом же помещении, где стояла густая пелена пара, мылись и остальные военнопленные, которые стремительно худели с каждым днем.

      С каждой очередной баней и мои ребра пугали меня все больше и больше, все четче проступая сквозь синеватую кожу.

      В то утро, когда я ночью не успел добежать до уборной и, стуча зубами от холода, выскребал дерьмо из своих трусов, я решил, что с меня довольно. Я сказал Антону:

      – Я не пойду больше на работу, на улицу. С каждым днем я вешу все меньше и меньше. Ты думаешь, я хочу здесь погибнуть, незадолго до того, как майор Назаров снова затребует меня к себе?

      – Я не могу тебя оставить в бараке. Русские пересчитывают у меня каждого человека. Может быть, ты хочешь лечь в изолятор?

      В изолятор? Несколько секунд я раздумывал.

      Из тех двенадцати – пятнадцати человек, которые постоянно находятся в изоляторе, каждую ночь несколько умирают. Там стоит нестерпимая вонь от ночных горшков и от неперевязанных ран. Там беспрерывно, днем и ночью, кашляют и плюют. Вот только на работу никому не нужно выходить. Это уж точно!

      – Хорошо! – сказал я. – Я настаиваю на том, чтобы меня осмотрел врач. А до тех пор я на всякий случай останусь в изоляторе!

      Какое мне дело до того, что Франц из Дортмунда говорит:

      – Дружище, в изолятор? Да там ты изойдешь поносом до смерти!

      Но я не верю в то, что могу там умереть.

      Антон входит в изолятор вместе со мной:

      – Одному человеку с верхних нар спуститься вниз, живо! – И, обращаясь ко мне, добавляет: – Если ты будешь лежать внизу, они насрут тебе прямо на голову. Курвы!

      Некоторые больные в изоляторе недовольно ворчат из-за того, что мне разрешают лечь вверху.

      Но мне все равно, меня это не волнует. Я хочу, чтобы случилось то, что я затеял. Даже если я сам не знаю, пойдет ли мне на пользу то, что я намерен сделать. Я сам, да и никто другой здесь вообще не знает, чего он, собственно говоря, должен хотеть. Но даже такое решение, как это, имеет свое значение. Поэтому я хочу добиться кое-чего!

      И я настаиваю на этом: совершенно верно, я хочу в изолятор! Я хочу лежать вверху! Справа в углу у окна!