Перед вратами жизни. В советском лагере для военнопленных. 1944-1947. Гельмут Бон

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ некоторым разрешается стоять у костра, втянув голову в плечи, хотя они и не бросили в огонь ни одной сухой ветки. Это доходягам. По ним сразу видно, что эти ребята уже никогда больше не увидят родную Германию!

      В лесу чудесный воздух. Здесь не орет Антон. Здесь пахнет смолой и дымом костра.

      Если я снова вернусь в Германию, то я должен начать именно такую новую жизнь: стать лесорубом в лесу! Жить в избушке под кронами огромных елей. Каждое утро заново точить пилу. Какая же это радость слышать, как она певуче вгрызается в ствол дерева! Но каждое утро я буду брать с собой на делянку и кожаный ранец. В нем должен лежать каравай свежего хлеба. И пластина розового сала, которое я буду обжаривать на костре, пока оно не потемнеет. Да, в ранце найдется, конечно, место и для бутылочки хлебной водки. Сделав глоток прямо из горлышка, я позавтракаю. И почему я раньше не стал лесорубом? Потому что после долгих лет учебы я выбрал профессию, которая казалась мне более значимой. Очевидно, лесоруб скрывался где-то в глубине мой души, когда я занимался «более значимым» делом.

      Почему, собственно говоря, мы, люди «лучших» профессий, так недоверчиво относимся к утверждению, что в каждой работе есть своя прелесть?

      – Да, если бы у нашей пилы были целы все зубья, работать было бы одно удовольствие! – заявляет Пчелка Мая. – Тогда бы мы легко распилили два ствола по двадцать метров каждый.

      – А вот если бы у нас был хоть кусочек хлеба! – вздыхает кто-то.

      Вместе с двумя соседними группами мы сидим вокруг костра. Сушим мокрые рваные валенки и брюки и постепенно снова возвращаемся к жизни.

      – А хотите, я расскажу вам, как у нас в Шлезвиг-Гольштейне готовят «царство небесное»? – начинает кто-то разговор на самую важную для нас тему, о еде.

      Тут же кто-то раскрывает рецепт приготовления тюрингской кровяной колбасы. Затем следует рассказ о том, как испечь яблочный штрудель или баварский омлет по-царски. Мы не забываем обсудить и свиную ножку, и свиную рульку, а также деревенскую простоквашу.

      – Да прекратите же вы! От таких разговоров можно сдохнуть или сойти с ума! – с наигранным возмущением крикнет, наконец, кто-нибудь из нас.

      Но разве может в нашем положении что-то быть еще хуже, чем есть сейчас? Мы все испытываем такой голод, что у нас темнеет в глазах.

      И однажды в моей жизни наступает такой момент, когда я прихожу к мысли, что можно есть даже человеческое мясо. Это происходит 4 апреля 1944 года. Я точно запомнил эту дату. И не только потому, что она такая забавная – 04.04.1944.

      Голод никуда не исчезает. Но и лес тоже остается на своем месте. И только тогда, когда кто-то из нас не может больше разделять эти два понятия – «голод» и «лес», он заявляет во всеуслышание:

      – Я клянусь, что никогда больше не пойду в лес, если вернусь домой в Германию!

      Иногда, когда мы вечером возвращаемся из лесу, случается так, что нам приказывают перенести штабель досок от лесопилки в столярную мастерскую.

      Измученные и обиженные, мы плетемся по раскисшей дороге. Мы всегда задерживаемся на несколько СКАЧАТЬ