Китайские дети. Ленора Чу

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      – Английский, математика и пиньин, – ответила Мин. Пиньин – фонетическая запись китайских иероглифов. Запоминаешь любой иероглиф на пиньине – и тут же знаешь, как этот иероглиф произносить. К примеру, хайцзы – запись на пиньине иероглифа 孩子, что означает «ребенок». Сюэсяо – 学校, то есть «школа».

      Я вспомнила, как один родитель поучал меня на тему факультативов. Дочке Грегори Яо было всего пять, но она уже брала шесть уроков в неделю, в том числе ходила и в переполненные классы математики, а также на курсы «маленький магистр делового администрирования», где начиная с четырех месяцев от роду малышню натаскивали в «шести ключевых областях», в том числе лидерстве и глобальном мышлении, со слов одного хозяина такой школы.

      – Зачем? Зачем так рано? – спрашивала я у Яо, в котором невооруженным глазом видно было напряжение – и внутренний раздрай – современного родителя-китайца, облаченного в нейлоновую курточку поверх согбенных плеч.

      – Четыре лучшие начальные школы в Шанхае берут одного ребенка из трех-четырех сотен желающих, – объяснил Яо. – Как принцип домино. В хороший колледж можно попасть, только если окончил приличные старшие классы, приличную среднюю школу, приличную начальную, приличный детсад, – продолжил он, щурясь сквозь очки без оправы. – Соревнование начинается рано.

      Для меня этот парадокс воспитания был очевиден. Конкуренция в колледжах – одно дело, студенту предоставлялось семнадцать лет, чтобы проявить себя в лидерстве, умениях и оценках. Выталкивать в гонку малыша после пяти-шести лет жизни – совсем другое.

      Как вообще можно маленькому ребенку выделиться?

      С точки зрения Яо, ответ прост: быть на голову выше всех остальных хоть в чем-то – в чем угодно. Яо мог увеличить шансы дочери на успех, сделав из нее ученицу, самую памятливую на таблицу умножения или лучшую в каллиграфии или фортепиано, какую можно сотворить за деньги, – и все это еще до того, как ребенок научится самостоятельно резать яблоко. Так или иначе, Яо тратил почти тысячу долларов в месяц на восемь занятий в неделю – почти весь свой свободный доход он отдавал на образование ребенка. Китайские родители обычно тратят на своих детсадовцев больше, чем на старшеклассников, – примерно на треть, – чтобы с самого начала поставить детей на верный путь.

      Я глянула на Яо, с которым познакомилась, когда брала интервью у родителей для журнальной публикации о шанхайском образовании. У Яо имелась привычка сжимать указательный и большой пальцы – он словно пытался прикинуть, сколько купюр может быть в пачке наличных, – и даже просто стоять рядом с ним было нервно. Если мой малыш останется в шанхайской системе, нам неизбежно предстоит карабкаться по этой системной лестнице «учись-экзаменуйся-прорывайся», и конкурентами Рэйни в борьбе окажутся другие дети – дочка Яо в том числе. А эти дети учили после садика математику и английский с трех лет или даже раньше. Одна родительница упомянула в разговоре, что в Китае ежегодно рождается восемнадцать миллионов малышей; судя по ее тревожности, она воображала, как орда СКАЧАТЬ