Колыбель висит над бездной. Лариса Миллер

Чтение книги онлайн.

      Дом – это Иверский или Казачий.

      Может, сегодня зовется иначе

      Тот первозданный кусочек земли.

      Мельница вечная, перемели,

      Перемели все, что временем мелется.

      Имя и дата пускай переменятся…

      Так не примяты сегодня снега,

      Будто бы здесь не ступала нога.

      Чистая скатерть для трапезы стелется.

      Все перемелется, все перемелется.

      Над головою белы облака,

      Новая сыплется с неба мука.

      Новая м’ука для нового хлеба

      Сыплется, сыплется с белого неба.

      Все перемелется, все истечет —

      Вечность другие хлеба испечет.

      Детства давнишнего нету в помине.

      Крыша разобрана в той половине,

      Где этажерка стояла в углу.

      Вмятины две от рояля в полу.

      Слышу его дребезжащие нотки,

      Вижу следы допотопной проводки.

      В дом прохудившийся валится снег,

      Свой совершая замедленный бег.

      Вижу себя: как в замедленной съемке,

      Папку для нот тереблю за тесемки,

      Ноты беру и готовлю урок,

      Песню учу под названьем «Сурок».

      В ней про сиротство, скитанье земное.

      Где б ни скиталась, повсюду со мною

      В память и душу запавший урок:

      Преданный, тихий, печальный сурок.

      Московское детство: Полянка, Ордынка,

      Стакан варенца с Павелецкого рынка —

      Стакан варенца с незабвенною пенкой,

      Хронический кашель соседа за стенкой,

      Подружка моя – белобрысая Галка.

      Мне жалко тех улиц и города жалко,

      Той полудеревни, домашней, давнишней:

      Котельных ее, палисадников с вишней,

      Сирени в саду, и трамвая-»букашки»,

      И синих чернил, и простой промокашки,

      И вздохов своих по соседскому Юрке,

      И маминых бот, и ее чернобурки,

      И муфты, и шляпы из тонкого фетра,

      Что вечно слетала от сильного ветра.

      Болела моя детская душа:

      Я утопила в море голыша,

      Случайно утопила в бурном море.

      Насмарку лето. Ведь такое горе.

      Купили паровозик заводной,

      Но нужен был единственный, родной

      Голыш – нелепый бантик на макушке.

      А жизнь, как оказалось, не игрушки.

      И висело бельё, полощась на ветру.

      И висело бельё, колыхаясь от ветра.

      О какое печальное сладкое ретро!

      Как из памяти эту картинку сотру?

      Синька, СКАЧАТЬ