Колыбель висит над бездной. Лариса Миллер

Чтение книги онлайн.

      В ясный полдень и в полночь, во тьме, наяву

      От родных берегов в неизвестность плыву,

      В неизвестность плыву от родного крыльца,

      От родных голосов, от родного лица.

      В неизвестность лечу, хоть лететь не хочу,

      И плотней к твоему прижимаюсь плечу.

      Но лечу. Но иду. Что ни взмах, что ни шаг —

      То невиданный свет, то невиданный мрак,

      То невиданный взлёт, то невиданный крах.

      Мне бы медленных дней на родных берегах,

      На привычных кругах. Но с утра до утра,

      Заставляя идти, дуют в спину ветра.

      Сколько раз ещё свет поменяется с тьмой,

      Чтобы гнать меня прочь от себя от самой.

      Умоляю, на спаде последнего дня

      Перед шагом последним окликни меня.

      Всё уходит. Лишь усталость

      Не ушла. Со мной осталась.

      Стали в тягость встречи, сборы,

      Расставанья, разговоры,

      Страдный день и вечер праздный,

      Свет и сумрак непролазный,

      В тягость шорох за стеной,

      В тягость крылья за спиной.

      Я вхожу в это озеро, воды колыша,

      И колышется в озере старая крыша,

      И колышется дым, что над крышей струится,

      И колышутся в памяти взоры и лица.

      И плывут в моей памяти взоры и лики,

      Как плывут в этом озере светлые блики.

      Все покойно и мирно. И – вольному воля —

      Разбредайтесь по свету. У всех своя доля.

      Разбредайтесь по свету. Кочуйте. Живите.

      Не нужны никакие обеты и нити.

      Пусть уйдете, что канете. Глухо, без срока.

      Все, что дорого, – в памяти. Прочно. Глубоко.

      Безымянные дни. Безымянные годы.

      Безымянная твердь. Безымянные воды.

      Бесконечно иду и холмом, и долиной

      По единой земле, по земле неделимой,

      Где ни дат, ни эпох, ни черты, ни границы,

      Лишь дыханье на вдох и на выдох дробится.

      Станет темою сонатной

      Этот полдень благодатный,

      Встреч и проводов нюансы

      Превратятся в стансы, стансы,

      И картиною пастозной

      Станет этот плач бесслёзный.

      Но родился ты в сорочке,

      Коль твои штрихи и строчки,

      Краски, паузы и звуки

      Станут вновь тоской и мукой,

      Небом, талою водою,

      Светом, счастьем и бедою.