Мифология языка Андрея Платонова. Т. Б. Радбиль

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ испытывать чувство ожидания:

      … коммунизму ждать некогда… (с. 410).

      Он способен испытывать нужду в чем-либо:

      … словно коммунизму и луна была необходима… (с. 465).

      Но олицетворение общественно-политической лексики в языковой картине мира А. Платонова не ограничивается этими тремя ключевыми словами. В «Чевенгуре» – для слова буржуазия, а в «Котловане» – для слова капитализм (капитал) укажем аналогичную позицию активного одушевленного деятеля:

      … если так рассуждать, то у нас сегодня буржуазия уже стояла бы на ногах и с винтовкой в руках, а не была бы советская власть (с. 238).

      – Ничего: капитализм из нашей породы делал дураков… (с. 87).

      – … Терпи, говорят, пока старик капитализм помрет (с. 95).

      – … меня капитал пополам сократил… (с. 106).

      В «Ювенильном море» партия обладает способностью любить :

      – Как теперь партия? – спросил Умрищев. – Наверно, разлюбит меня?(с. 25)

      Олицетворение общественно-политической лексики поддерживается типовыми для дискурса платоновских героев и автора контекстами – ненормативной сочетаемостью слов общественно-политической лексики с глаголами и глагольными оборотами со значением переживаемого только по отношению к живым объектам психического чувства (любовь, ненависть, жалость и пр.). В «Чевенгуре»:

      … и сердце в нем ударилось неутомимым влечением к социализму (с. 359).

      – … А я смотрю: чего я тоскую? Это я по социализму скучал (с. 293–294)

      Может, он тоже по коммунизму скучает… (с. 487).

      Он [Захар Павлович] ничуть не удивился революции (с. 235).

      В «Котловане»:

      [Деревенский активист]… не хотел быть членом общего сиротства и боялся долгого томления по социализму (с. 136).

      В «Ювенильном море» – Федератовна.

      – Я всю республику люблю… (с. 19). В

      «Сокровенном человеке»:

      – Да так, – революции помаленьку сочувствую' (с. 65).

      Видимо, в языке революционной эпохи существовала модель подобного антропоморфного представления общественно-политической лексики. Это, к примеру, отразил М. Зощенко – но как средство сатирической характеризации «речевой маски» своего Повествователя, то есть в качестве «остраняемой» в повествовании аномалии «чужого слова» как объекта изображения:

      И к тому же, имея мелкобуржуазную сущность, он не решался сказать о своем крайнем положении (Романтическая история, с. 255).

      Барышня, действительно, выражает собой, ну, что ли, буржуазную стихию нашего дома[29] (Горько, с. 526).

      В последнем примере ясно видно, что «антропологизация» общественно-политической лексемы осознается как примета «чужого слова» в процессе его освоения.

      У Б. Пильняка, напротив, реализовано возвышенно – поэтическое направление антропологизации общественно-политической СКАЧАТЬ