Ричард Длинные Руки – ландесфюрст. Гай Юлий Орловский

Чтение книги онлайн.

      Он покачал головой.

      – И до войн люди ходили на двух ногах, ели, пили, разговаривали, учились читать и писать… Нельзя запретить все. Устав нашего ордена согласован с Ватиканом практически во всем…

      – Практически?

      Он кивнул.

      – Да. За исключением отношения к простейшей технике. Колдовство, магию и любую волшбу мы отвергаем как занятие нечестивое и противное Господу. Однако простейшую механику, облегчающую жизнь, мы приветствуем и стараемся внедрять в нашу повседневную жизнь.

      Я спросил в упор:

      – Тогда чем отличаетесь от цистерианцев? Они просто помешаны на механике!

      – Они признают только ту, – ответил он смиренно, но с той гордостью, что уже гордыня, – которую понимают, которую придумали сами и которой могут научить неграмотных крестьян. А те могут научить ей других таких же простых и весьма нелюбопытных. Мы же признаем и ту, принципы которой пока не понимаем.

      Я вздрогнул.

      – Ого! Это же использование запрещенных церковью вещей!

      – Ваша светлость, – произнес он вежливо, но я чувствовал твердость в мягком голосе, – наше понимание в этих вещах чуть шире. Если нет магии, если не наносит ущерба церкви и человеку, то это можно использовать, одновременно стараясь понять, как это работает, чтоб сделать понятным даже цистерианцам.

      В его вежливом голосе слышалось тщательно скрываемое презрение к братьям по вере, что напрасно ограничивают себя такими запретами.

      – Так-так, – проговорил я нерешительно, – устав вашего монастыря любопытен… но не граничит ли это с запрещаемой ересью? Или, скажем прямо, не ересь ли это?

      Он ответил уклончиво:

      – Ваша светлость, вы явно просвещенный человек, это чувствуется даже в построении вашей речи. Возможно, вы слышали, как некоторые еретические мысли и даже учения со временем канонизировались и становились официальной политикой церкви? К счастью, позиция Ватикана подвижна и может меняться, что она с успехом и демонстрировала на протяжении веков к вящей славе церкви…

      Сердце мое стучит часто, я сейчас тоже близок к проступку, но заставил себя кое-как успокоиться и спросил почти деловым тоном:

      – Значит… механики?

      Левый уголок его рта чуть дернулся, но это не раздражение, как я понял, а подобие улыбки.

      – Уместное уточнение, – заметил он. – Особые и весьма искусные механики. Для особых людей.

      Я повел рукой в сторону кресла в двух шагах от меня.

      – Присядьте, сэр… сэр?

      – Просто аббат Дитер, – ответил он спокойно. – Да, аббат Дитер.

      Я смотрел, как он садится, легко и без подобострастия, как человек, скажем, церкви, что не видит разницы между нищим и королем. Но только это явно не той церкви, как ее видят из Ватикана. Очень даже не той.

      Он тоже смотрел на меня изучающе, глаза стали холодными СКАЧАТЬ