Цинковые мальчики. Светлана Алексиевич

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      А я по-другому не могла, привыкла защищаться. Позовет кто-нибудь:

      – Зайди чаю попить.

      – Ты меня зовешь на чашку чая или на палку чая?

      Пока у меня не появился мой… Любовь? Таких слов здесь не говорят. Вот знакомит он меня со своими друзьями:

      – Моя жена.

      А я ему на ухо:

      – Афганская?

      Ехали на бэтээре… Я его собой прикрыла, но, к счастью, пуля – в люк. А он сидел спиной. Вернулись – написал жене обо мне. Два месяца не получает из дому писем.

      Люблю пойти пострелять. Полностью весь магазин выпускаю одной очередью. Мне становится легче.

      Одного «духа» сама убила. Выехали в горы, подышать, полюбоваться. Шорох за камнем – меня как током назад, и я – очередь. Первая. Подошла посмотреть: сильный, красивый мужчина лежал…

      – С тобой можно в разведку, – сказали ребята.

      Я нос задрала. Им еще понравилось, что я не полезла к нему в сумку за вещами, я взяла только пистолет. Потом они всю дорогу меня сторожили – вдруг замутит, тошнить начнет. Ничего. Тело легкое вдруг стало… Пришла, открыла холодильник и много съела, так много, что в другой раз мне бы этого на неделю хватило. Нервное расстройство. Принесли бутылку водки. Пила и не пьянела. Жуть брала: промажь я, и моя мама получила бы «груз двести».

      Я хотела быть на войне, но не на этой, а на Великой Отечественной.

      Откуда бралась ненависть? Очень просто. Убили товарища, а ты с ним был рядом, ел из одного котелка. Он тебе про подружку, про маму рассказывал. И вот лежит весь обгоревший. Сразу все понятно… Тут будешь стрелять до сумасшествия. Мы не привыкли думать о больших вопросах: кто это затеял? Кто виноват? Есть анекдот на эту тему… У армянского радио спрашивают: что такое политика? Армянское радио отвечает: вы слышали, как писает комар? Так политика – это еще тоньше. Пусть правительство этим занимается, а тут люди видят кровь и звереют. Чумеют… Один раз увидишь, как обгоревшая кожа сворачивается в трубочку… Точно лопнул капроновый чулок… И тебе хватит… Жуть, когда животных убивают… Расстреливали караван, он вез оружие. Людей расстреляли отдельно, ишаков – отдельно. Они одинаково молчали и ждали смерти. Раненый ишак кричал, как будто по железу – чем-то железным. Скрипуче так…

      У меня здесь другое лицо, другой голос. Можете представить, какие мы здесь, если мы, девчонки, сидим и говорим такое:

      – Ну и дурак! Поссорился с сержантом и ушел к «духам». Стрельнул бы – и все. Точка. Списали бы на боевые потери.

      Откровенный разговор… Ведь многие офицеры думали, что тут, как в Союзе: можно ударить солдата, оскорбить. Их находили убитыми… В бою в спину выстрелят… Найди – кто? Пойди – докажи.

      На заставах в горах ребята никого годами не видят. Вертолет три раза в неделю. Я приехала. Подошел лейтенант:

      – Девушка, снимите косынку. Распустите волосы. – А у меня были длинные волосы. – Я уже два года только стриженые солдатские головы вижу.

      Все солдаты высыпали из траншей…

      А СКАЧАТЬ