Инженеры. Николай Гарин-Михайловский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Да ты бессонницей, что ли, страдаешь, галлюцинациями?

      – И не думаю, сплю, как убитый, но я знаю, что я человек моей обстановки и никуда от нее не денусь; и не важно это: верю я там или не верю. Больше скажу тебе: если б я даже действительно перестал верить, я больше бы гордился тем, что все-таки я крещусь, а не стыдился бы того, что вот я крещусь.

      Вошла мать, положила младшему сыну руку на голову и сказала:

      – Умница: это мой сын, и все они не вашему поколению чета.

      – Там умница или не умница – это особь статья, а думать так, как мне думается, это я считаю своим правом.

      – Да это, конечно, хорошо, – согласился старший Карташев, – но чтоб думать правильно, нужна гарантия для этого. Гарантия же в развитии, чтении, в знакомстве с мыслями других. Да и этого мало, необходимо руководительство. Знаний так много, что без руководительства запутаешься в них и никогда на торную дорогу не выйдешь.

      – А на что тебе торная дорога?

      – Потому что в том и жизнь, что наступает мгновение и требует для него решения, – без подготовки и решения никакого быть не может.

      – А по-моему, сознание является post factum[2], и всякое решение для действующих лиц всегда является бессознательным. Осмысливают его уже потом историки, ученые, филологи.

      – Ты умный, – улыбнулся старший Карташев.

      – Вумный, – поправил младший брат.

      – Умный с воздуху, как и я, как всякий русский, – палец приложил ко лбу и поехал: выходит гладко, но торных дорог мышления нет, нет степени, нет направления, а потому все мы только рассуждающие балды, очень щепетильно отстаивающие свое право быть такими независимыми балдами.

      – Ишь как у тебя сильна закваска старого, – усмехнулся младший брат. – Ну, поживешь еще, проветришь и остатки.

      – А его мысли ведь зрелее твоих, – кольнула мать старшего сына.

      – Я и то говорю, что он на десять лет старше, скучнее и прозаичнее меня.

      – Ишь сердится, – ответил покровительственно младший брат, – друг Горацио, ты сердишься, потому что ты не прав.

      – Да ну тебя к черту, – полушутя, полураздраженно сказал Карташев, – надоел.

      – Идите лучше черешни есть.

      – Вот это верно, – согласился младший брат.

      И, взяв под руку старшего, сказал все тем же покровительственным, добродушным тоном:

      – Идем, голубчик мой, черешни есть, и черт с ней, с философией, бо морочная дюже эта наука!

      – Ах, Сережа, я ведь не отрицаю, что я профан и невежда, но ведь сомнение без знаний – это ведь совсем уж безнадежное профанство.

      – Ну и будем безнадежными профанами, но оставим друг друга в покое: ты думай так, я буду по-своему, а черешни будем есть вместе.

      – Так, так, так, – согласился старший Карташев.

      Больше других жизнь в семью вносила Маня.

      Тюрьма на нее не имела никакого влияния: она по-прежнему смело, вызывающе смотрела СКАЧАТЬ