Теоретическая и практическая конфликтология. Книга 1. Коллектив авторов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Лейбниц как-то сказал: «Я готов дружить со злейшим моим врагом, если могу у него чему-нибудь научиться».

      Понятно, что такая двойственность может смягчить враждебность и даже свести ее на нет. Но не может ли она привести к противоположному результату, т. е. усилить антагонизм? Вражда, вспыхивающая на фоне согласия и единства в объективном, в любом случае обретает чистоту и уверенность в своей правоте. Если мы сознаем это разделение субъективной и объективной сферы, если мы уверены, что не распространяем нашу ненависть на что не следует, это дает нам сознание, что наша совесть чиста, и при известных обстоятельствах способствует обострению вражды.

      Действительный очаг ненависти – самое субъективное в нашей личности; ограничивая ее рамками этого очага, мы порой полностью отдаемся ей, с большей страстью и сосредоточенностью, чем если бы к ней примешивалось множество вторичных мотивов, которые на самом деле возбуждаются одним этим центральным импульсом.

      Там, где вражда, наоборот, касается лишь безличных интересов, там, с одной стороны, отпадают излишние обострения и крайности, какими обычно сопровождается перенос предметного спора на личности, с другой стороны – сознание, что мы выступаем представителями высших, надындивидуальных претензий, что мы боремся не за себя, а за правое дело, придает борьбе безоглядный радикализм и безжалостность, какие мы можем наблюдать в поведении самых бескорыстных идеалистов. Не считаясь с собой, они не считаются и с другими и, жертвуя собой ради идеи, полагают, что вправе жертвовать ради нее кем угодно.

      Подобная борьба, на которую личность тратит все силы, а победа достанется отнюдь не личности, а делу, выглядит благородно: такой борец ведь тоже человек, однако сумел отречься от всякого личного интереса, стать выше. В такой борьбе объективность представляется благородством. Однако после того, как разделение произведено, а борьба объективирована, ее больше ничто не сдерживает: всякое колебание отныне рассматривается как измена интересам дела, к которым борьба свелась. Отныне каждая сторона отстаивает свое дело и свое право, отказавшись от всего личного и эгоистического; отношения на личностном уровне отныне не обостряют, но и не смягчают ход противоборства; сражение, повинуясь лишь своей имманентной логике, идет с абсолютной остротой и жестокостью.

      Особенно ощутимо напряжение между полюсами единства и антагонизма там, где обе стороны преследуют одну и ту же цель, например, при установлении какой-либо научной истины. Здесь всякая уступка, всякий вежливый отказ от безжалостного разоблачения противника, всякое мировое соглашение до достижения решительной победы будет предательством в отношении того дела, ради которого идет борьба, требующая отказаться от всего личного.

      Аналогичную форму приобрела со времен Маркса и социальная борьба, как ни отлична она по содержанию от борьбы научных воззрений. С тех пор, как было признано, что положение рабочих СКАЧАТЬ