Конституционный патриотизм: четыре европейские реинкарнации и российская версия. И. Н. Барциц

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ дискуссий и критики изложенных им установок. В ходе этих дискуссий доктрина конституционного патриотизма сначала оторвалась от своего послевоенного дискурса и практического контекста обслуживания процесса германского воссоединения, для которых, собственно, и задумывалась, а затем вышла далеко за рамки концепта подведения конституционно-правового фундамента под процессы европейской интеграции.

      Ясперсу, Штернбергеру и Хабермасу удалось сформулировать и представить Германии и миру концепцию, которая, с одной стороны, имела важное внутригерманское значение, ответила на сущностные вопросы формирования послевоенной германской национальной идентичности, позволила вывести германское общество из состояния идеологического хаоса, уйти от соблазна замалчивания («Verschweigerung»), отказаться от позиции «желание точно не знать» («Nicht-genau-wissen-Wollen»), провести не формальную, а сущностную денацификацию, с другой – удовлетворила внешние силы, вселив в них надежду на возможность преодоления Германией нацистского наследия. Именно в этой концепции создатели Основного закона Германии 1947 года и всей конституционно-правовой модели нашли точку опоры для государственного оптимизма: Германия принимает основной закон, с которым ей предстояло преодолеть наследие нацизма, выйти из оккупационного режима, сформировать сильнейшую экономику Европы, воссоединить страну и разрушить Берлинскую стену.

      Столь успешная послевоенная история Германии тем не менее не отрицает верности самого понятия «постоянно оспариваемая память» («continuously contested memory»). Точность термина была подтверждена 40 лет спустя, когда в 1986 году в Германии развернулся «спор историков» («Historikerstreit») – крупнейшая дискуссия о восприятии нацистского прошлого[17]. Дискуссию спровоцировала статья профессора Свободного университета Западного Берлина Э. Нольте во все той же газете «Франкфуртер альгемайне цайтунг» «Прошлое, которое не хочет проходить» («Vergangenheit, die nicht vergehen will»).

      Группа известных германских историков (Эрнст Нольте, Мартин Бросцат, Андреас Хильгрубер, Михаэль Штюрмер, Хаген Шульце, Клаус Хильдебранд, Иоахим Фест и др.) представила позицию, что преступления нацизма не являются чем-то экстраординарным и находятся в ряду массовых преступлений XX века: Гражданская война в России после Октябрьской революции и сталинские репрессии, геноцид армян в Турции, многочисленные войны, в том числе США во Вьетнаме, и т. п. Поборники обеления фашизма выводили первопричину появления фашизма из Октябрьской революции, а агрессию Гитлера представляли в качестве превентивной меры потенциального нападения коммунистического Советского Союза на западный мир: тем самым вплоть до 1945 года Гитлер якобы выполнял историческую миссию защиты западного мира от коммунистической заразы. Ведущим внутригерманским лозунгом данной позиции предлагались избавление от комплекса вины и «нормализация» немецкой национальной идентичности.

      На противостояние СКАЧАТЬ