Провидение и катастрофа в европейском романе. Мандзони и Достоевский. Стефано Мария Капилупи

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ или раскрытию интерпретации исторического процесса в творчестве писателя[88]; 3) опыты сравнительного литературоведения[89]. При этом, как справедливо замечает А.Л. Штейн, на протяжении долгого времени русские критики нередко относились к писателю с большим предубеждением, во многом дублируя либо некоторые негативные оценки итальянских исследователей, либо абсолютизируя прокатолические трактовки Мандзони, сводящие основной вклад автора к проповеди католической морали.

      Так, имя Мандзони фактически невозможно встретить без сопутствующих «ярлыков»: «романтик времен Рисорджименто», «консерватор», «сторонник божьего промысла», «католик, идеализирующий божью волю»[90] и т. п. Разумеется, подобные определения лишали взгляд на творчество Мандзони должной объективности, не говоря уже о том, что тема христианской концепции никогда не становилась действительным объектом анализа и чаще замещалась рассмотрением социального или нравственного посылов романа. В религиозной картине Мандзони прежде всего усматривали не обширную проблематику для изучения (это к тому же было невозможно в силу известных идеологических установок), а «ограниченность» и «односторонность» понимания того круга влияний эпохи и социальных подтекстов, которые можно извлечь из романа Мандзони, даже нивелируя вопрос христианской морали, «ортодоксальность» которой, как уже отмечалось, далеко не всегда признавалась католической церковью и представителями католического направления итальянском литературоведении.

      В этой связи показательно, что Штейн сравнивает Мандзони не с Достоевским, а с Л.Н. Толстым. Сходства между двумя писателями обнаруживаются в недоверии к политике господствующих классов и к их способности управлять народной жизнью, в любви к изображению самобытного крестьянского мира, в ироническом отношении к официальной системе отношений высшего общества, в конце концов, по утверждению исследователя, Мандзони предвосхитил многое из социальных наблюдений Толстого[91].

      При том, что нам доподлинно не известно, был ли кто-то из великих русских писателей второй половины XIX века знаком с художественными или публицистическими текстами Мандзони, в данном параграфе будет освещен путь вхождения итальянского поэта и романиста в русскую культуру вплоть до того времени, когда его фигура могла привлечь к себе внимание Ф.М. Достоевского[92].

      Творчество А. Мандзони, особенно его роман «Обрученные», получило высокую оценку современников, европейских писателей и деятелей культуры (В. Скотт, И. Гёте, С. Сисмонди). Когда слава Мандзони дошла до России, многие русские литераторы, посещая Италию, стремились познакомится с ломбардийским романтиком и лично засвидетельствовать ему свое почтение (например, И.И. Козлов, П.А. Вяземский, В.А. Жуковский[93]). Мандзони, по выражению Вяземского, «держал в руке умы поколения». Высочайшую оценку, по словам П.И. Бартенева, давал Мандзони А.С. Пушкин, который «хотя и весьма СКАЧАТЬ