Провидение и катастрофа в европейском романе. Мандзони и Достоевский. Стефано Мария Капилупи

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ о соприкосновении с опытом Дж. Леопарди, о непростом пути писателя к религиозному самоопределению. Словом, как об общем феномене о влиянии нигилизма на Мандзони и Достоевского будет справедливо упомянуть, даже при том, что это влияние осуществлялось в различных социокультурных условиях (основным обособляющим фактором для Достоевского будет сильное влияние народной религиозной культуры[79]). Таким образом, мы вновь естественно переходим от ряда разграничений к пересечениям между авторами.

      Сближение двух мировоззрений отмечается не только в антиномическом восприятии жизни, в религиозной созвучности Августину Блаженному и Б. Паскалю; порой под грузом серьезных вопросов, поднятых писателями, исследователю легко упустить нечто менее фундаментальное, эфемерное, то, что связывает писателей в неуловимом диалоге сквозь времена и культуры. Речь идет об игре, иронии, умении за болью, страданием, трагедией утаить игровой элемент, юмор. Возможно, именно сквозь этот юмор, по всем признакам светский, сквозит манифестация свершившейся радости, той радости, что лежит в самой сути христианской веры. Кроме того подтверждения, что дают художественные тексты писателей, можно припомнить и другое, осененное посредничеством А.С. Пушкина. Известно, что русский поэт читал не только роман А. Мандзони, но и некоторые его религиозно-философские работы. Один из автографов Пушкина сохранил цитату, выписанную из «Замечаний о католической морали»: «…кто чистосердечно ищет истину, должен, вместо того, чтобы пугаться смешного, – сделать предметом своего исследования самое смешное…»[80]. А.С. Пушкин был для Ф.М. Достоевского своего рода путеводным ориентиром, носителем тайны: «и вот мы теперь без него эту тайну разгадываем» (26, 149). Посему осмелимся предположить, что в какой-то мере цитата из Мандзони, пришедшаяся Пушкину по душе, была в не меньшей мере близка Достоевскому. В конечном счете, без смешного романный трагизм был бы лишь театральной декорацией, и поиск истины был бы лишен своего предмета.

      1.2. Рецепция и осмысление творчества А. Мандзони в России

      Из известных нам историографических обзоров, посвященных вопросу восприятия и изучения наследия Алессандро Мандзони в России, наибольшей полнотой отличается статья И.П. Володиной, где в поле зрения попадает довольно обширный период с 1820 по 1960 гг[81]. По этой работе достаточно подробно можно проследить основные вехи прижизненных контактов итальянского писателя с русскими современниками, а также определить основные этапы формирования критического подхода к творчеству Мандзони.

      Непосредственно научный литературоведческий интерес к фигуре А. Мандзони имеет в русской филологии не столь уж длинную историю и складывается примерно в конце XIX – начале ХХ вв., когда среди многочисленных рецензий на роман «Обрученные» и частично переведенные поэтические произведения появляются первые публикации биографического СКАЧАТЬ