Бальмонт и Япония. Елена Дьяконова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ следовали произведения Тургенева, Гоголя, Чехова, Гончарова, Горького, проза Пушкина. Согласно словам русиста Янаги Томико, по Японии начала века «прокатилась волна русской литературы, достигая самых отдаленных уголков»[87]. Японцам традиционно необходимы комментарии, объяснения, толкования текстов (национальная литературная критика развивалась в Японии с X века в основном по линии комментирования), поэтому они публиковали не только собственно литературные тексты, но параллельно и труды русских критиков, причем без каких-либо предпочтений, революционных демократов, символистов, Мережковского, Зинаиду Гиппиус, позже Шестова, Розанова и др., затем русских формалистов, адептов психологического подхода.

      В журналах «Ро-о-а бунгаку» («Литература России, Европы, Америки»), «Нити-ро гэйдзюцу» («Искусство Японии и России») уже в 1900–1910-х годах молодые деятели японской культуры начали знакомить своих соотечественников с русской литературой – сначала через языки-посредники (английский, французский, немецкий), а затем переводы делались непосредственно с русского. Позже переводы эти будут признаны лучшими, и не случайно – ведь переводчиками были известные японские литераторы: писатель-толстовец Токутоми Рока, поэт-романтик Уэда Бин, увлекавшийся французским символизмом, крупный писатель, зачинатель «новой» японской прозы Фтабатэй Симэй, прозаик Утида Роан, – все это имена высокоценимых в Японии литераторов. Кроме того, существовала плеяда профессиональных переводчиков. «Переводы с русского» стали для японцев философско-литературным понятием; история становления новой национальной литературы, начавшей свое существование в конце XIX – начале XX века, связывалась с «открытием» русской литературы. Влияние русских писателей не ограничивалось лишь литературными рамками, они интересовали японцев, видимо генетически предрасположенных к восприятию – поглощению – переработке «чужого» культурного материала, и с точки зрения новых философских идей – иного миросозерцания. Например, толстовство получило в Японии распространение как ни в какой другой стране.

      Если к 1910 году японцы знали русскую классическую литературу, начиная со «Слова о полку Игореве» (перевода еще не было, но описания имелись), то в последующие несколько лет они – усилиями нескольких крупных ученых-филологов и переводчиков – познакомились и с современной им русской словесностью: прозой Максима Горького, Александра Куприна, Леонида Андреева, Бориса Зайцева, Федора Сологуба, Михаила Арцыбашева, с поэзией Бальмонта (по непостижимой игре случая едва ли не первым из новых поэтов был переведен именно Бальмонт)[88], критическими работами Дмитрия Мережковского, Зинаиды Гиппиус и т. д. Причем японцы не просто знали их имена; наиболее примечательные писатели рубежа веков – Симадзаки Тосон, Акутагава Рюноскэ, Исикава Такубоку и др. (не будем утомлять читателя перечислением) – вдохновлялись русскими сочинениями, оставившими след в их собственных произведениях. К 1916 году (т. е. времени посещения Японии героем наших заметок) уже произошло важное событие в истории СКАЧАТЬ