Бальмонт и Япония. Елена Дьяконова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ три океана». Значительная часть опубликованного им – переложения народных легенд, преданий и поверий народов Океании. Очерки и переводы поэта печатались на страницах самых читаемых русских газет – «Биржевые ведомости», «Русское слово» и др.[67] Стихотворения же, навеянные «кругосветным» плаванием Бальмонта, были собраны в его книге «Белый Зодчий»[68], в разделе «Жужжанье струн». Поэт воспевает экзотическую красоту Океании и ее «смуглоликих» жителей, которых он неизменно уподобляет детям. Обращаясь, например, к острову Тонга-Табу, Бальмонт восклицает:

      Я люблю тебя за то, что все тонганцы – дети,

      Всех блаженней, простодушней, всех светлей на свете.[69]

      «Кораллы лазурные», базальтовые горы, атоллы-оазисы, сонные лагуны, стройные пальмы, океанские волны, «круглых рифов мир затонный» – таков пейзаж этих стихотворений, среди которых встречаются и великолепные строки, напоминающие по силе и звучности лучшие образцы бальмонтовской лирики. Вот одно из них – стихотворение, посвященное острову Фиджи:

      Последний оплот потонувшей страны,

      Что в синих глубинах на дне.

      Как крепость, излучины гор сплетены

      В начальном узорчатом сне.

      Утес за утесом – изваянный взрыв,

      Застывший навек водомет,

      Базальты и лавы взнесенный извив,

      Века здесь утратили счет.

      Гигантов была здесь когда-то игра,

      Вулканы метали огонь.

      Но витязь Небесный промолвил – «Пора»,

      И белый означился конь.

      Он медленно шел от ущербной Луны

      По скатам лазурных высот,

      И дрогнули башни великой страны,

      Спускаясь в глубинности вод.

      Сомкнулась над алой мечтой синева,

      Лишь Фиджи осталось как весть,

      Что сказка была здесь когда-то жива

      И в грезе по-прежнему есть.

      И черные лица фиджийцев немых,

      И странный блестящий их взор,

      О прошлом безгласно тоскующий стих —

      Легенда сомкнувшихся гор.[70]

      Кроме того, во время своего путешествия Бальмонт не только восхищался аборигенами океанийских островов, их древними мифами и легендами, которые он впоследствии не раз пересказывал по-русски, – поэт ощущал себя в известной мере и этнографом, обязанным собирать предметы материальной культуры, образцы жизни и быта нынешних обитателей этого малоизученного тогда и малоизвестного в Европе архипелага. Переписываясь с академиком Д. Н. Анучиным, он посылал ему части своих коллекций, «некоторые образцы которых (ценящиеся теперь довольно дорого) ему удалось приобрести»[71]. Д. Н. Анучин упоминает также про «серии прекрасных фотографий маорийских типов», которую выслал ему Бальмонт из Окленда[72].

      Весной 1913 года после долгих лет вынужденной эмиграции Бальмонт возвращается из Франции в Россию. Его шумно и радостно приветствуют в Москве СКАЧАТЬ