Повседневная цивилистика. К. И. Скловский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ своей квалификации требует анализа компетенции на применение насилия. А этот анализ возможен, только если владение брать исключительно как факт. Если право кончается там, где начинается право другого, то владение кончается насилием другого против владельца. Когда я развивал эти идеи[12], лишний раз убедился, насколько важно правильно понимать феномен владения для решения любой практической задачи и как быстро решение приходит в тупик, если полагать владение правом.

      Но, конечно, дело не во владельческой защите и узукапии, на которые традиционно ссылался Маттеи.

      Владение – это факт, потому что это отношение человека к вещи, полная материальная власть над вещью. А для этого права не нужно. Право дает собственность, которая отличается от владения как раз своей идеальной природой. Владение можно увидеть, описать, заактировать, доказать в споре. Владение имеет место и время, оно локально. А право, в том числе право собственности, невозможно ни увидеть, ни заактировать. Оно не существует в каком-то определенном месте, не локализуется. Право не доказывается, хотя иногда бывает такое неточное словоупотребление. Доказываются факты, указанные в законе как основания возникновения права. Право, стало быть, не доказывается, а обосновывается. Кстати, поэтому суждение суда о праве или об отсутствии права не может иметь преюдициальное значение.

      Конечно, владение социально, т. е. имеет те формы и цели, те способы осуществления, которые обусловлены жизнью в обществе. Но социальны практически все жизненные факты: способы носить одежду, развлекаться, издавать звуки и пр. Но от этого данные факты, равно как и вообще любые факты, не становятся правом.

      Если в нашем обновленном ГК возникнет раздел о защите владения, который мы написали еще в 2009 г., то и тогда владение правом не станет. Оно будет защищаться уже не только пассивно, в рамках виндикации, но и активно, иском, но защищаться как фактическая позиция. Суть защиты – восстановление фактического положения. Больше века назад, когда создавался проект российского Гражданского уложения, его авторы говорили, что они отказались от идеи владения как особого права. Не то важно, что через 100 лет мы оказались в той же точке (на самом деле нам до нее еще далеко), а то, что право – особое. Ведь почти все, кто думает, что владение – это право, полагают его правом вещным. Я много раз показывал несостоятельность этого взгляда. Именно ввиду его очевидной ошибочности и возникла идея особого права. (Не буду здесь обсуждать влияние конструкции бонитарной собственности – идеи, совершенно непригодной для нашего права, в чем мне, не без сожаления, пришлось убедиться лет 15 назад. И только после того, как я о ней почти забыл, она стала возрождаться отдельными теоретиками.) Но если право особое, то к нему неприменимы никакие положения закона относительно права обычного. И ценность особого права, как и любого особого понятия, становится весьма и весьма сомнительной.

      Итак, СКАЧАТЬ