Внучка берендеева. Летняя практика. Карина Демина

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ И его вышел давно. А с того, что задержался он на этое земле, никому добра нету.

      Может, оно и так, но…

      – Нет, девка, не о том думаешь. Душа, что птаха, после смерти в ирий летит, а там ей Божиня новое тело, новую судьбу вяжет. Привяжи птаху к дереву, к гнезду ее на зиму, и сгинет она от холода, от голода. Так и душа. Тело мертво, пусть бы трижды тридесять раз его подымали и чужою кровью поили. Но смерть – не собака, пинком не отгонишь. Все одно свое возьмет. И уже взяла.

      Я разумела, что прав он, бельмоглазый дед, который ведал, об чем говорил.

      И тот, который приходил ко мне, он ведь тоже желал лишь свободы.

      И я обещалась.

      Монету приняла. Слово дала. Только… как понять, кому эту свободу дать? И как?

      – Корень-то у тебя проклятый есть? – вздохнул дед. – Тот, который черною жрицей даден был?

      От же какие сны у меня премудрые. Есть, конечно. Все-то я с собой взяла. Иголки. Нитки шелковые, мало ли, что чинить придется – рубаху аль шкуру чью, все лучше шелка нету для этого дела. И ножнички махонькие, острющие.

      И булавок.

      И корешок тот, теткой Алевтиной даденный.

      – Ему он не помеха. Мертвого тяжело убить. – Дед все ж отпустил меня и сам сел на лавочку. Огляделась я. От диво, только что были мы… а где-то были, где ничего, окромя нас самих, и не было, ныне ж глазом моргнул, и все переменилось.

      Стоим…

      Во дворе стоим.

      Забор из ивовых прутьев плетен, низехонек, за таким только гусаков держать, да и то перемахнут, не запарятся. Травкой двор порос мелкой. Вон, малинник вдоль забора растянул колючие лапы.

      – Тут я жил. – Дед по лавке рукой провел, нежно, будто живого кого гладил. – Сто годков… и еще столько ж… Божиня отмерила.

      Он коснулся щепотью лба.

      – А ты постой, девка, чай, ноги молодые…

      Постою. Мне не в тягость.

      Поглазею вот… на траву, в которой одуванчики рассыпаны щедро. Еще немного – и зацветут, выкинул белые шары детям на радость. Помнится, самое милое дело было – дуть, гадаючи, дед аль баба… я всегда дедов выдувала, то ли дула сильно, то ли попадалось так, что лысыми оставались головки одуванчиковые.

      Вспомнила.

      Вздохнула.

      На деда поглядела.

      На хатку его со стенами белеными, гладенькими, с крышею, дранкой крытою. И стоит та хата, нарядна, светла оконцами. Ставенки резные. Крылечко горбатенько. У крылечка псинка свернулась махонькая, из тех, которых пустолайками величают.

      Рыжевата.

      Ушко драное, хвост бубличком.

      Будто бы дремлет, да сон собачий чуток. Тронь – и очнется, зазвенит, хозяина о госте предупреждая.

      – Хорошая у меня была жизнь, – сказал дед, на собачку глядючи с улыбкой. – Если и жалею о чем, то о слабости своей, которая всех сгубила… дитя невинное пожалел… да только предки наши не дураками были, небось тоже детей было жаль, да… она не пожалела, все жизни собрала. Гляди.

      И увидела я деревню.

СКАЧАТЬ