Не исчезай. Женя Крейн

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ и – ненавидит. К тому же он ревновал его к своей обожаемой Кей. Впрочем, пример Фроста и Томпсона – это еще пример поэта и профессора. Один, упиваясь восторгом и ужасом жизни, творит, пытаясь то ли понять, то ли воссоздать творение. Другой же расчленяет цветок творчества.

      Роберт так и не сумел от него избавиться. Странная последовательность противоречий. Фрост – тот самый поэт, стремившийся остаться для потомков лишь поэтом, скрыться за строками, стихами, рифмами. Молодой Лэрри – ученый, куратор редких книг (раритетов!) в Принстонском университете. Кто лучше сможет написать биографию поэта? Фрост, жаждавший приобщиться к американской и европейской классической поэзии, упивавшийся Лонгфелло, не мог не отдать должного талантам Томпсона, который изучал биографию и этого американского поэта. Но нет! Не поэта – Фроста-человека! – изобразил Лэрри в своих воспоминаниях, разоблачил. Сорвал маску.

      Другое дело – срывание маски в данном случае напоминало диффамацию – злонамеренную клевету. Взаимные чувства двух литераторов возобладали над литературой. Что ж, Роберт Фрост никогда не был ни правильным, ни приличным. Казалось, он насмехался над приличиями. Не желая учиться, как все, работать, как все. Преподавая в Миддлбери-колледже, с презрением высмеивал педантизм академического образования, уверяя – студентам необходима нерегламентированная система обучения. Подшучивал над профессорами, которым зачастую нечего заявить ученикам.[29] Не потому ли Иосиф Бродский выделял Фроста? Сам будучи самоучкой, он отождествлял себя с подобным ему американским «самозванцем»?

      3

      Королева Британии тяжко больна,

      Дни и ночи ее сочтены.

      И позвать исповедников просит она

      Из родной, из французской страны.[30]

      Из вереска напиток забыт давным-давно. А был он слаще меда, пьянее, чем вино… Люба и сама читала шотландские баллады – в далеком детстве.

      Представлялось ей: имя Элинор Роберту довелось услышать еще в детстве. Имя королевы Элинор.

      Я неверной женою была королю…

      – Кайся, кайся! – печально ответил монах.

      – Кайся, кайся! – ответил другой.

      Гонимый миром странник или суетный фермер? Тщеславный пророк или угрюмый отшельник? Создавая образ «своего» поэта, Люба вглядывалась в прошлое через экран монитора, отчего глаза ее слезились и болели после часов, проведенных у компьютера. Сведения, отысканные в Сети, перемешивались с полузабытыми строчками – не званные, они выплывали из памяти. Юный Роберт ненавидел жизнь в группе, страдал в классе, в колледже. Социопатия, упрямство, страхи, ненависть к правилам, подчинению, автократии? Желание жить по собственным законам? Сестра его Джинни закончила дни в приюте для помешанных. Роберту самому пришлось поместить сестру в лечебницу, всю жизнь он не мог искупить этой вины – простить себе.

СКАЧАТЬ