Пророк, или Загадка гибели поэта Михаила Лермонтова. Иван Никитчук

Чтение книги онлайн.

      – Ты еще что-то хотел мне сообщить?

      – Да…

      – У тебя какой-то таинственный вид.

      – Нет, Мишель, я бесстрастен во всех обстоятельствах жизни.

      – Не тяни, говори свою новость, Монго.

      – Это скорее не новость, а поручение, почти дипломатическое. Только я прошу тебя не отвечать мне сгоряча, хорошо не подумав обо всех обстоятельствах дела.

      – Ты меня заинтриговал. Даже лучше, чем самая ветреная дама в маскараде.

      – Великая княгиня Мария Николаевна выразила желание, чтобы ты был ей представлен.

      Лермонтов долго молчал в глубоком размышлении. Глаза его зажглись неприятным огнем, исказилось гневом.

      – Неужто они забыли, что это я написал слова о палачах «свободы, гения и славы»?! – вдруг громко крикнул он, ударив кулаком по столу.

      – Мишель!

      – Не пугайся, Монго. Извини меня… Где и когда я буду иметь счастье быть представленным великой княгине?

      – Ее высочество будет на ближайшем бале у Воронцовых-Дашковых.

      – Мишенька, чего это ты раскричался? Двое вас, а подняли такой шум, что я думала – невесть что у вас стряслось. Что с тобой, Мишенька? – с беспокойством в голосе промолвила Елизавета Алексеевна, войдя в комнату.

      Лермонтов бросился к бабушке, стал перед ней на колени, обнял ее ноги и умоляюще проговорил:

      – Бабушка, вы все можете. Бабушка, милая, добейтесь моей отставки! Я уеду из Петербурга.

      – Да что ты, Мишенька, Христос с тобой. Снова ты об этом. Встань с колен сейчас же.

      Лермонтов поднялся:

      – Я не могу больше служить в армии. Сделайте для меня это последнее доброе дело.

      Бабушка села в кресло:

      – Опомнись, Мишенька. Ты принят в лучших домах, по службе тебя не стесняют, – рано тебе еще в отставку. Алеша, что с ним?

      – Он прав, Елизавета Алексеевна. Его надо избавить от мундира, – сказал Столыпин, поддерживая своего друга.

      – Я ведь прошу немногого. Хотя бы краешек свободы.

      – Мишенька, мы уже говорили с тобой об этом. Да что ты будешь делать в отставке? Зачем тебе эта свобода? Неужто тебя уж так утесняют?

      – Я уеду в Тарханы. Помните, бабушка, какие там осенью дни… Помнишь, Монго, как туманы стелются над прудом и желтые листья шумят на ветру.

      – Да что тебе в Тарханах-то делать при твоей молодости? Губить ее, что ли?

      – Работать, бабушка! Работать!!!

      – Не пойму я тебя, Мишенька. Стихи писать всюду можно. Да как у меня язык повернется просить об отставке? Хотя бы разрешили тебе остаться в Петербурге.

      – Ну что ж, воля ваша. Но чувствую я, что недолго еще мне быть в столице. Снова под чеченские пули…

      У Елизаветы Алексеевны из глаз потекли слезы:

      – Мишенька, СКАЧАТЬ