У медведя на бору. Книга сказок. Ирина Щукина

Чтение книги онлайн.

      Итак, можем ли мы называть пирамиду гробницей? Согласимся, что культура древних была иной. Отношение к смерти и жизни было иным. Главное же то, что «на самом деле» не было и нет специальных мест для смерти и для жизни. Смерть проникает жизнь, жизнь – смерть, они не существуют отдельно, они «ходят парой». Заметим, кстати, что у древних майя не было кладбищ. Они хоронили умерших под полом дома, в котором продолжали жить их внуки.

      И пирамида – не гробница, а мумия фараона – не смерть. Мумия – знак преломления Бытия. Попытка остановить поток, «запечатлеть мгновенье», остановить круженье колеса на точке перехода. Мумия – символ настоящего. Настоящего, становящегося вечностью. Вспомним детскую игру: замри – умри – воскресни. Это то же самое.

      Ежегодному возрождению Сотис-Изиды на востоке предшествовали 70 дней пребывания в Дуат, где она, как и другие звезды-деканы, подвергалась, по легенде, бальзамированию.

      Мумифицировали не только фараонов. В Каирском музее есть целая коллекция древних мумий и масок, покрывавших их лица, причем глаза на масках открыты, выражение лиц разное. Интересно, что типы лиц очень разные; исследователи отмечают, что коллекция содержит все известные типы, расы, населяющие землю. Мумифицирование, таким образом, – это глубоко символический акт, реальность которого лежит в физической плоскости настолько же, сколь и метафизична. И также трогательна, как детская игра – взрослые люди пеленали своих мертвецов, будто играли в куклы. Затем надевали на них маску, и они продолжали смотреть на мир широко открытыми глазами.

      День сменял ночь, о чем возвещал Петухоголовый. Петушок, вернувший деду с бабой жерновцы.