Крушение. Роман-дилогия «Вечерняя земля». Книга 2. Виктор Гусев-Рощинец

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ внутренний свет в вещах и событиях. Жаль, что память удерживает лишь пережитое осознанным. Запоминается только виденное в окружении собственного Я, – все остальное проваливается в забвение. Чем раньше мы начинаем себя осознавать – видеть со стороны – тем больше захватываем с собой жизненных впечатлений и тем более ценных, чем раньше они получены: в некотором смысле жизнь – это переработка информации; с возрастом – от рождения-взрыва – количество ее убывает по экспоненте.

      Я ощущаю неловкость оттого что первые детские воспоминания связаны у меня отнюдь не с мамой, а с отцом. Должно быть, потому, что они сравнительно поздны и захвачены в возрасте (установленном по опросу участников) четырех лет и пяти месяцев. Я вижу себя на гигантской карусели, уносящей нас вперед и тем не менее чудесным образом поставляющей снова и снова к исходной точке – будке машиниста, где через дверь видны какие-то рычаги, но человека там нет, и мне страшно, мне кажется, полет наш не управляется, и мы не сможем остановиться. Я закрываю глаза и прижимаюсь к отцу. Но что за полет с закрытыми глазами? Смотрю вверх и вижу, как верхушки деревьев кружатся около неподвижно висящего в центре хоровода маленького белого облачка. Потом сила, поднимавшая нас высоко над землей, ослабевает, сиденье плавно снижается, скользит над помостом и будто утыкается в невидимую преграду. Папа держит мою руку, но я не могу идти, потому что кружится голова, он сносит меня по ступенькам, и мы садимся на скамейке невдалеке от коварного аттракциона. Теперь мне уже не страшно. Я снова поднимаю глаза и с удовольствием наблюдаю замирающее кружение древесных крон. «У девочки слабый вестибулярный аппарат» – говорит отец, когда мы возвращаемся домой. «Может, оно и к лучшему» – произносит мама загадочную фразу, над которой поразмыслив немного и не найдя в ней причины для успокоения, я спрашиваю: что же тут хорошего если кружится голова?

      Нет, конечно это не первое воспоминание – оно, пожалуй, слишком «сюжетно». Еще раньше вспыхивают картинки в ярком солнечном свете (не он ли причиной запомнившемуся?): мы на берегу озера, окруженного лесом, голубизна и зелень смешиваются в зеркале воды и тускнеют от примеси желтого на песчаной отмели. Купание обдает холодом. Меня запеленывают в большое махровое полотенце и сажают «на солнышко» – греться. Велосипед: я балансирую на багажнике, держась за самодельную рукоять позади седла и следя за тем чтобы пятки были как можно дальше разведены в стороны – от спиц, норовящих затянуть в свою сверкающую орбиту всяк зазевавшуюся конечность: говорят, однажды это случилось с моей ногой – но я не помню. Велосипед – наша фамильная страсть; отец прав, говоря что движение полной мерой переживаешь только в седле. Возможно, это «подкоп» некого архетипа – пересев в автомобиль, мы утратили «ощущение седла», зато еще крепко держимся за «поводья» – баранку, пытаясь извлечь из нее последние крохи СКАЧАТЬ