деле Семен действительно оказался человеком редкой смелости и выносливости. Об этом Тамаре рассказал потом его друг, который заехал к ней в госпиталь, когда возвращался из Москвы из командировки. Что Семен ранен уже дважды и что последнее ранение в ногу очень серьезное – пуля разрывная, и значит, входное отверстие нормальное, а выход все ткани рвет до размера раза в три больше входного. Семену дважды ломали заново ногу и ставили заново гипс. Причем он попросил, чтобы без анастезии, которая была в войну на вес золото, чтобы давали тем ребятам, кому важнее, чем ему. А при сильнейшей боли отворачивался и лишь морщился. Эти эксперименты с ногой дадут сильное заражение с высокой температурой и Семена, залечив окончательно, отправят в Кисловодск – к тому времени уже освобожденный, для дальнейшего лечения. Там и произойдет то трагическое, что перечеркнет все будущее Семена и Тамары тоже. Но это уже 1944 год и до него еще далеко – целых два года. Тамара в первую зиму блокады так оголодала, что у нее была третья степень дистрофии. Папа с мамой эвакуировались в октябре сорок первого в Кинешму. А вернее, эвакуировали папу с госпиталем, вместе с семьей. Он вместе с мамой долго уговаривал дочь, но Тамара ни за что не хотела уезжать из Ленинграда и бросать институт. Как ее не уговаривали родители, она все равно осталась. Никто тогда не знал, что придется пережить ленинградцам за эту первую зиму с 41-го на 42-й год. Тамара истощалась постепенно. Занятия в институте к зиме прекратились. Она, как и многие студенты, устроилась в ПВО, где получала рабочую карточку. Всем за ночное дежурство выдавали дополнительный паек в виде соевого молока или каши. Правда, иногда, вернувшись с ночного дежурства, валилась с ног и не могла себя заставить сбегать за водой или за хлебом, поэтому ходила через день. Старалась держаться и держалась, пока могла. Она еще ходила тушить на крышу зажигалки, пока поднимались ноги, а один раз чуть не упала с крыши, потеряв сознание. Ребята успели ее подхватить и отвезли в больницу, где ее подкармливали капельницей и очень жидким супом. Когда заполняли карточку, женщина врач спросила, кем ей приходится доктор Жуковский, и узнав, что это Тамарин папа, она, ничего не сказав, выхлопотала бумагу на право эвакуации ее к родным в Кинешму. Благодаря этому Тамара попала в списки эвакуированных на Большую землю. Для эвакуации крытых машин не хватало и люди согласны были ехать в чем угодно. По Ладоге их везли в открытой машине, прикрытых брезентом. Мороз был такой сильный, что ничего не спасало, да еще холодный сквозной ветер на всем пути. Но даже это не самое страшное – бомбежка, вот что действительно было страшно! Ледяному полю, которое сливалось с кромкой земли ночью, казалось не будет конца. Машины ехали переполненные людьми, которые молча жались друг к другу. Впереди снаряд угодил в центр колонны. В небо сразу же взлетел фонтан воды со льдом и множество кусков от грузовика, и это все ушло в полынью. Погибли все, кто ехал в этой машине. Колонну не остановили, но машины и сами мгновенно дали по тормозам, хотя приказ
СКАЧАТЬ
