Александр Цыбулевский. Поэтика доподлинности. Павел Нерлер

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ тайна, настаивающая на тайне, не бездеятельна; создается символический план, лишающий повествование собственно повествовательности – это план вечности, план углубления, план мифа… Позволим привести пример из другой поэмы Важа Пшавела – «Алуда Кетелаури» (которую перевел Заболоцкий, можно сказать, – конгениально). Невозможно забыть, это остается навсегда в глазах – изгнание Алуды с семьей из родного села. Кажется, то, что они идут и как они идут, – будет продолжаться всегда – создано непрекращающееся, постоянное трагическое видение. Ничто не способно предотвратить, изменить это тягостнейшее, не знающее, может быть, равного во всей мировой литературе скорбное шествие. Идти им трудно – снег и некуда… Но на самом деле, возможно, они никуда не идут – это метафизическое пребывание…

      Три перевода, каждый на свой лад. Что, если их перемешать и представить как один перевод? Пожалуй, тогда поэма все-таки скажется, будет сказываться, заговорит словами Мандельштама… Вот Апшина приходит домой, ночью, после поражения – так и слышишь: «Ведет тяжбу ядовитую чей-то голос, желчью вскормленный» – слова Мандельштама – единственны. Конечно же, Гоготур и Апшина соскоблили с рукояток в чашу братства не серебро, как у Цветаевой и Заболоцкого, а пыль (серебряную)… Но психология, тонкость психологического рисунка принадлежит Цветаевой. Например, терзание Апшины: как ему рассказать о своем поражении:

      Утаить –  обет нарушить,

      Рассказать –  живым зарыть.

      Вот и мается, не в силах –

      Рассказать, не в силах –  скрыть.

      Но и тут, при всей виртуозности проявленного ею триединства: смысл – звук – слово, последнее – слово – остается за Мандельштамом:

      А молчать ему не терпится.

      Язык сохнет, слово просится.

      Тут какой-то обратный смыслу порядок слов. Чудо. У Заболоцкого:

      Во всем признался он общине,

      Он ничего не утаил.

      Видимо, нужно было сказать об этом и так. И только так. И не только… Общее звучание поэмы в этом смешении достанется Заболоцкому. В нем душа утолит жажду консерватизма формы. Формы содержательной:

       Еще далеко до рассвета,

       Хоть глаз коли от темноты.

       Могильным саваном одеты,

       Томятся горные хребты.

      Сила Заболоцкого в беспримесной, неуязвимой эпичности. Например, самое начало поэмы:

       Во всем роду Миндодаури,

       Как говорят в селенье Бло,

       Один Апшина, полон дури,

       Худое выбрал ремесло.

       Он грабит недруга и друга,

       И, словно ханская казна,

       Его разбойничья лачуга

       Добром захваченным полна.

      Это эпос, освобожденный от примесей – «химически чистый». Однако, добиваясь вящей эпичности, Заболоцкий зачастую намеренно понижает температуру подлинника. И конечно, он больше захватывает, когда позволяет дать живое движение, нарушающее равновесие общей СКАЧАТЬ