Московское царство и Запад. Историографические очерки. С. М. Каштанов

Чтение книги онлайн.

      Для Любавского вопрос заключался лишь в том, почему князья жаловали иммунитеты и к каким последствиям это приводило. Названные им причины пожалования сводятся к четырем моментам: 1) князья не имели денег для раздачи жалования своим слугам и церковным учреждениям[223]; 2) князья смотрели на государственную власть как на предмет частного владения, доходную статью и средство оплаты услуг[224]; 3) религиозные мотивы князей[225]; 4) предвидение князьями экономических выгод от заселения страны[226].

      Здесь повторены очень старые доводы, встречающиеся в разных вариациях в историографии XIX – начала XX в. (Чичерин, Соловьев, Горбунов, Мейчик, Панков и др.). Однако автор выдвинул еще мысль об отсутствии исторической необходимости в пожаловании иммунитетов. Он считал, что за услуги князья могли расплачиваться кормлениями, а не отказываться «навсегда» от своих прав по отношению к населению жалуемых имений: только «политическая неразвитость» князей толкнула их на путь предоставления иммунитетов[227].

      Более интересны выводы Любавского о последствиях пожалования. Автор признавал, что результатом иммунитетных пожалований было, во-первых, приближение статуса вотчины к статусу княжества и некоторое сходство русского иммунитетного владения с западным[228] (в этом известное отличие от концепции Милюкова[229]); во-вторых, появление наряду с экономической зависимостью крестьян-арендаторов (концепция Ключевского) юридической зависимости этих крестьян от своих владельцев[230] (близость к концепции Сергеевича – Дьяконова).

      Схема Любавского весьма эклектична и в главных чертах представляет собой симбиоз построений Милюкова и Сергеевича.

      Революционная обстановка 1916–1917 гг. заметно активизировала общественно-политическую и историко-юридическую мысль. П. И. Беляев, писавший в 1916 г.[231], считал (вслед за Η. П. Павловым-Сильванским) иммунитет «конструкцией публичных прав как принадлежности недвижимых имений», возникшей независимо от государства («…В подчинении жителей привилегированной вотчины суду и дани господина иммунитетные грамоты только развивают исконные начала»)[232]. Автор утверждал, что феодальное правительство «было не в силах» «уничтожить существование сеньорий, ячеек крепостного нрава»[233]. Беляев по существу присоединился к точке зрения Сергеевича – Дьяконова о неразрывности иммунитета и крепостного права. В термин «недвижимые имения» автор не вкладывал понятия феодальной собственности на землю. Феодал, по его мнению, был не собственником своей земли, а опекуном «в примитивном смысле», имеющим «власть над подопечным имуществом» и действующим «в своих интересах»[234](ср. идею «патриархального права» Покровского). Беляев фактически попытался примирить сильные стороны теорий Павлова-Сильванского и Сергеевича со славянофильской концепцией внесобственнического, СКАЧАТЬ