Один. Сто ночей с читателем. Дмитрий Быков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ этический кодекс: «В трудных ситуациях выбирай смерть». Жизнь всегда представляется ему унизительным компромиссом: «Ну и съели б одного, другого». Он же сказал эти страшные слова:

      Здесь, на горошине земли,

      Будь или ангел, или демон.

      А человек – иль не затем он,

      Чтобы забыть его могли?

      Это было роковое заблуждение. Огромным дефицитом XX века был именно человек, а ангелов или демонов было завались. Действительно, следовало ли говорить:

      Входя ко мне, неси мечту,

      Иль дьявольскую красоту,

      Иль Бога, если сам ты Божий.

      А маленькую доброту,

      Как шляпу, оставляй в прихожей.

      Да эта маленькая доброта была в XX веке драгоценнее всего! И пренебрежение ею – это как раз и есть демонизм самгинский, провинциальный, глупый, потому что эмпатии-то нет в Самгине. Но в клинических, критических, невыносимых ситуациях действительно лучше избавиться от маленькой доброты, чтобы умереть героем. И Ходасевич умер героем. Я рискну процитировать «An Mariechen» («К Марихен») Ходасевича, которое многие ставили ему в вину и говорили, что тут он хватил через край. Кстати, Нина Берберова потом увидела эту самую Марихен уже сорокалетней: та расплылась, стала пресной, плосколицей, прозрачноглазой. Ходасевич был прав – лучше было бы ей вот так кончить, как в стихотворении.

      Зачем ты за пивною стойкой?

      Пристала ли тебе она?

      Здесь нужно быть девицей бойкой, —

      Ты нездорова и бледна.

      С какой-то розою огромной

      У нецелованных грудей, —

      А смертный венчик, самый скромный,

      Украсил бы тебя милей.

      Ведь так прекрасно, так нетленно

      Скончаться рано, до греха.

      Родители же непременно

      Тебе отыщут жениха.

      Так называемый хороший,

      И вправду – честный человек

      Перегрузит тяжёлой ношей

      Твой слабый, твой короткий век.

      Уж лучше бы – я еле смею

      Подумать про себя о том —

      Попасться бы тебе злодею

      В пустынной роще, вечерком.

      Уж лучше в несколько мгновений

      И стыд узнать, и смерть принять,

      И двух истлений, двух растлений

      Не разделять, не разлучать.

      Лежать бы в платьице измятом

      Одной, в березняке густом,

      И нож под левым, лиловатым,

      Ещё девическим соском.

      БДСМ, садомазо, в котором есть довольно глубокий и далеко не полупорнографический, а вполне себе метафизический смысл. Конечно, чем жить в XX веке, переживая его беспрерывный распад, лучше умереть, потому что в этом хоть эстетика какая-то будет.

      Ходасевич в принципе очень сентиментален, но сентиментальность он себе запретил. В его детских прелестных стихах про мышей, про Францию: «Тот не мышь, кто не любил тебя!» – это всё следы переписки с Анной Чулковой, со второй женой. Надо сказать, очень трогательна эта переписка. Но при всём при этом он замечательно умеет домашнюю семантику отогнать и спрятать, когда дело дойдёт до настоящей СКАЧАТЬ