Один. Сто ночей с читателем. Дмитрий Быков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Ходасевича, наверное, лучшее – «Баллада». У других – другие любимые вещи, но программа-то моя, в конце концов.

      Мне невозможно быть собой,

      Мне хочется сойти с ума,

      Когда с беременной женой

      Идёт безрукий в синема.

      Мне лиру ангел подаёт,

      Мне мир прозрачен, как стекло,

      А он сейчас разинет рот

      Пред идиотствами Шарло.

      За что свой незаметный век

      Влачит в неравенстве таком

      Беззлобный, смирный человек

      С опустошённым рукавом?

      Мне хочется сойти с ума,

      Когда с беременной женой

      Безрукий прочь из синема

      Идёт по улице домой.

      Ремянный бич я достаю

      С протяжным окриком тогда

      И ангелов наотмашь бью,

      И ангелы сквозь провода

      Взлетают в городскую высь.

      Так с венетийских площадей

      Пугливо голуби неслись

      От ног возлюбленной моей.

      Тогда, прилично шляпу сняв,

      К безрукому я подхожу,

      Тихонько трогаю рукав

      И речь такую завожу:

      «Pardon, monsieur, когда в аду

      За жизнь надменную мою

      Я казнь достойную найду,

      А вы с супругою в раю

      Спокойно будете витать,

      Юдоль земную созерцать,

      Напевы дивные внимать,

      Крылами белыми сиять, —

      Тогда с прохладнейших высот

      Мне сбросьте пёрышко одно:

      Пускай снежинкой упадёт

      На грудь спалённую оно».

      Стоит безрукий предо мной,

      И улыбается слегка,

      И удаляется с женой,

      Не приподнявши котелка.

      Это очень точные по ощущению стихи. Точные прежде всего потому, что в них это самовозвышение бесконечное оборачивается полным самопоруганием, самоумалением: да, вот «мне лиру ангел подаёт», да, «мне мир прозрачен, как стекло» – и за это я буду «в аду за жизнь надменную мою».

      У Ходасевича нет никаких иллюзий. Он прекрасно понимает, что его надменность достойна ада. И многое из того, что он в жизни совершил, достойно ада. И жену оставил, и в эмиграцию с любовницей бежал, и препоручил жену заботам Чуковского, а сам потом о Чуковском столько гадостей написал! Он всё отлично понимает, и понимает, что выжить и осуществиться без этой страшной, без этой демонической надменности было бы, наверное, невозможно. Да, человек XX века находится в сложных отношениях с традиционной моралью, но ничего не поделаешь, он без этого не существовал бы. Он не выжил бы, он не состоялся бы, он бы растерял себя. И Ходасевич – единственный поэт XX века, который этот парадокс отрефлексировал, у которого этот парадокс зажил и заиграл.

      Отдельно надо сказать о Ходасевиче и о Тынянове. Тынянову от Ходасевича досталось страшно и абсолютно необоснованно. Ходасевич прочёл его статью «Промежуток» и не нашёл упоминания о себе. Там сказано, что Маяковский через головы XIX века оборачивается в XVIII, к одической традиции, потому СКАЧАТЬ